Его дом.
Какой он — его дом? Наверное, под стать хозяину — ухоженный, безупречный исполин, темпераментно хлопающий дверьми, позвякивающий фарфором в шкафу, пыхтящий камином, грохочущий ставнями.
Или он выбрал совсем другое, противоположное себе? Тихую монашескую обитель, где покой нарушается только ленивым боем часов, и солнечные зайчики неслышно прыгают по мягкому ворсу ковров.
…Что же надеть-то, елки-палки?
— Ой, мам, вон они! — радостно гикнула Ташка. — Тетя Оля и какой-то дядька.
Алена мигом забыла про одежду и, как была в трусиках и лифчике с заштопанной лямкой, метнулась к окну. Опомнилась на полдороге, пригнулась и обхватила себя руками.
Как будто была не на третьем этаже, а прямо перед носом у неизвестного дядьки.
— Ты чего? Какой такой дядька-то? — Она жалобно посмотрела на дочь. — Ты ничего не путаешь?
— Ну, сама посмотри! Вон они идут.
И что все это значит?! Ольга решила на время ужина подселить своего братца к Алене? Больше ему, бедному, податься некуда?
— Мам, ты чего там сидишь? — осведомилась Ташка, сверху вниз поглядывая на Алену, которая устроилась на корточках возле подоконника.
— Думаю, — хмуро призналась та, и тут прозвенел звонок.
— Открывай, — велела Алена, судорожно соображая, успеет ли она натянуть хоть первое попавшееся платье, или придется щеголять перед Кириллом Иванычем в трусиках и штопаном лифчике.
То-то он удивится!
— Мам! — позвала из коридора Ташка. — Мы тебя ждем.
Как бы вызнать потихоньку, что здесь делает Панин. Тогда можно будет собрать мысли в кучку и подготовиться хоть немножко. Ну, хоть чуточку.
— Мам!
А может, он уже ушел, а? Ну, проводил сестру и ушел, что еще делать-то!
Эта была спасительная идея. Теперь уже реально стало отдышаться и взять себя в руки. О других вариантах она даже думать не станет.
Итак, главное — одеваться или просто влезть во что попало? Первое подразумевает некоторую надежду, которая вовсе даже не нужна, а только весь вечер будет нервы трепать. Потом окажется, что все это зря и вообще глупость несусветная.
Лучше уж сразу расставить точки. Заодно запятые и восклицательные знаки. Для пущей, так сказать, убедительности. Ну, ушел он, ушел! И дома его не будет! И случайной встречи не произойдет!
Успокойся и напяливай что придется.
Она напялила. Но не успокоилась. Вышла в прихожую и остолбенела на несколько мгновений.
Дядька оказался старинным приятелем Ольги, а вовсе не Кириллом Паниным, которому негде скоротать вечерок.
— Рома, — просто представился он.
Алена в ступоре потрясла протянутую ладонь.
— Я его для компании захватила, — пояснила Ольга, снисходительно поглядывая на приятеля, — чтоб девичник разбавить слегка. Вот и задержалась, потому что за ним заезжала, а он как всегда наряжался три часа!
— Я наряжался? — возмутился Рома, разведя руками, будто просил засвидетельствовать нелепость этого заявления.
Действительно, нарядом его одежду можно было назвать с очень большой натяжкой. Джинсы, протертые до дыр в лучших традициях хиппи, и свитер с вытянутыми рукавами.
— Ну, тогда я не знаю, чем ты там занимался, — отмахнулась Ольга.
Огрызаясь друг на друга беззлобно и вполне по-семейному, они вышли из квартиры. Ташка бежала впереди. Алена была замыкающим звеном — хмурым и растерянным.
— С тобой все в порядке? — обернулась к ней Ольга и вдруг остановилась, пристально ее разглядывая. — Погоди, не застегивай пальто. Ну-ка, повертись. Надо же. Я и не замечала, что ты так одеваешься…
— Как? — тотчас оскорбилась Алена.
— Гхм… Скучно как-то. Как училка.
Ташка скорчила гримасу и заявила, что сто лет уже твердит о том же самом.
— Я и есть училка, — повторила свой извечный аргумент Алена, — что я, по-твоему, должна носить мини— юбки или светящиеся комбинезоны?
— А джинсы не пробовала?
Алена промолчала, а Ольга все вертела ее из стороны в сторону, то скептически морщась, то бормоча нечто оптимистическое. Вроде «все еще можно поправить». Алена не стала уточнять, что она собирается поправлять и как именно. Наверное, просто очередной дизайнерский сдвиг. Ольга считает, что все обязаны одеваться стильно, а у Алены не получается, и это вовсе не преступление.
Она два часа выбирала! Она весь гардероб перетрясла. Она не виновата, что в этом самом гардеробе ничего нет кроме широких юбок средней длины, амебообразных платьев, блузочек с воротником под горло и просторных вязаных свитеров.
Почему-то никогда это Алену не волновало. Как мама говорит? Чистенько и ладно. Опять же пуговицы везде одинаковые.
— Это даже странно, — бормотала себе под нос Ольга, — шарфы вяжешь потрясающие, вкус у тебя отменный, и…
— Ну, хватит, а? — взмолилась Алена.
Они вышли из подъезда и стали забираться в машину — огромный, жутковатого вида джип, и Алена вдруг почему-то догадалась, что это — его машина.
Устроившись с Ташкой на заднем сиденье, она жадно огляделась. Ни побрякушек, ни талисманчиков тут не было. Из кармана на дверце торчала стопка газет, а под стеклом валялась пустая бутылка из-под гранатового сока.
Значит, мы пьем гранатовый сок. Не пепси, не колу, не жидкие йогурты с кусочками фруктов.
Впрочем, может еще и не пьем. Может, девицы пьют, которых он время от времени вывозит на прогулку или возвращает из своей теплой постельки в отчий дом.
Лучше бы добрались они с Ташкой на автобусе!
…Пахло в машине замечательно. Ваниль, табак и немножко одеколона. Очень пикантно.
Она стала смотреть в окно и думать, где он сейчас. Собирается покинуть дом до приезда гостей, носится по комнатам в поисках золотых запонок, злится, чертыхается, пьет на ходу кофе. Или — гранатовый сок.
Или сидит уже в приятной компании.
Или лежит.
Тьфу ты! Вроде никогда она не была циничной и вульгарной. К тому же пошлячкой.
Мама бы в обморок грохнулась…
Тут самой бы не грохнуться.
Интересно, а если они едут на его джипе, то на чем уехал он? На белом коне петь серенады, ответила своим дурацким мыслям Алена и думать о нем перестала. Вернее, захотела перестать.
Когда они подъехали, ее уже вовсю колотил озноб.
Ольга лихо выкрутила руль, вписываясь в ворота, и горделиво покосилась на Алену в зеркало. Та зеленела на глазах.
— Ты что? — обеспокоилась Ольга. — Нормально себя чувствуешь?
— С тобой невозможно нормально, — встрял Рома, — от такой езды неврастеником станешь! К тому же холодно. Ален, ты замерзла, да? Конечно, замерзла! Эта балда не догадалась печку включить!
— А сам не мог что ли? — возмутилась балда.
— А я знаю, где она тут? Столько всего понатыкано. То ли дело в «жигулях», все просто и ясно, шарахнешь кулаком по панели, тут тебе и свет, и тепло.
