До отлета несколько часов. Я сдала багаж и отправилась бродить по аэропорту. После того как мои чемоданы уехали по скользящей дорожке в багажное отделение, мне показалось, что тяжелый груз свалился с моего сердца. По крайней мере, их дорога в Париж уже началась и ничто не может ее отменить.
Я бессмысленно слонялась по аэропорту. Без цели заходила в многочисленные магазинчики, сидела в кафе, пыталась читать газеты, смотрела в окно, каталась на эскалаторах, бродила по закоулкам бесчисленных залов и этажей.
Люди с чемоданами и без бегали и суетились, с озабоченными лицами, счастливые, уставшие. Они ехали по делам, на отдых, к любимым. Кто-то был зол, кто-то утомлен многочасовыми ожиданиями и задержками рейсов, но все жили предвкушением полета, приближением чего-то нового в своей жизни.
Я забралась на самый верхний этаж и оттуда наблюдала за всеми. По лестницам бегали люди, они сидели в залах ожидания, спорили, шутили, спали. И над всем этим висел щит с дерзкой женщиной-кошкой, «достойной самого лучшего». Она-я смотрела на меня-ее и задорно подмигивала.
– Это все, что осталось у меня от тебя, – произнес кто-то за моей спиной.
Я обернулась и увидела Марата.
– Что ты тут делаешь? – прошептала я, моментально изменив свое настроение с грусти на ярость.
– Я пришел за тобой, – спокойно ответил он и вручил мне какой-то букет, так и не запечатлевшийся в моей памяти.
– Слишком поздно, – ответила я и бросила цветы прямо в него.
Букет рассыпался и упал к его ногам. Но Марат, казалось, этого не заметил.
– Зря ты так, Кэт, – только и сказал он.
– Прошу тебя, уходи, – взмолилась я. – Все решено. Я уезжаю.
– Хорошо, – не возражал он. – Только сначала выслушай меня, пожалуйста.
– Извини, мне некогда, – нашла очередную зацепку я. – Мой самолет скоро взлетает.
– Твой рейс отложили на час, Кэт.
– Откуда ты знаешь?
– Я знаю все про твой рейс. Десять минут назад объявили о его задержке. Но ты была увлечена своими мыслями и, наверное, не услышала.
– Это ты все подстроил? – злобно зашипела я.
– Нет, – улыбнулся он, – просто погода нелетная. Или ты подозреваешь, что и с ней я вступил в сговор?
– Не знаю, – раздраженно ответила я. – От тебя можно ожидать всего чего угодно.
– Давай поговорим, – взмолился он.
– Нет, – решительно отказала я, стараясь не смотреть в его глаза.
– Тогда мне придется сделать это, – сказал он и грохнулся на колени.
– Это еще что?! – не ожидала я.
– Ты не видишь? Я умоляю тебя на коленях, – невозмутимо ответил он.
– Послушай, не будь идиотом, – попыталась поднять его я. – На нас же смотрят.
– Все зависит от тебя. Ты согласна поговорить?
Я обернулась и увидела улыбающихся людей, поглядывающих на нас. Наверное, они подумали, что он делает мне предложение. И кажется, его все жалели, а меня считали бесчувственной сукой. Наивные! Если бы они знали, что это за волк в овечьей шкуре!
– Ладно, – только и оставалось сказать мне. – Вставай. У тебя есть ровно пять минут. Дольше я тебя слушать не намерена.
– Хорошо, – согласился он, поднялся с колен и потянул меня в какой-то укромный угол в конец зала ожидания, где почти не было людей.
Я резко вырвала руку:
– Говори быстрее.
– Я люблю тебя, Кэт! – сказал он абсолютно будничным тоном, будто говорил о погоде.
Мое сердце застряло в горле.
– Что? – наконец вымолвила я не своим голосом.
– Я тебя люблю, – четко повторил он, глядя на меня своим беспокойным синим взглядом.
– Я не хочу это слышать, – попыталась отмахнуться я.
– Почему?
– Потому что я не верю тебе! – почти завыла я.
– Но это правда.
– Да? И скольких ты еще любишь кроме меня? – вспомнила я.
– Никого больше. Только тебя одну.
– Ха! А как же та рыжая в магазине?
– Это просто моя приятельница, Кэт, – невозмутимо ответил он.
– Да? – пришла в бешенство я. – А разве приятельницам дарят открытки с разбитым сердцем?
– Это была открытка для тебя.
Я на минуту замолчала, припоминая все услышанное в магазине.
– Очень сомнительное оправдание, – наконец ответила я.
– Я не оправдываюсь, Кэт.
– И мне не нужны твои открытки. И твои цветы. И ничего от тебя не нужно.
– Правда? – спросил он, и океан в его глазах стал беспокойно-черным.
– Где ты раньше был со своей любовью? – кричала я. – Когда она была нужна мне? Когда я ждала ее от тебя?
– Прости меня, Кэт, – опустил он глаза. – Я очень виноват перед тобой.
– Виноват? – кипятилась я. – Да ты разбил мое сердце, ты уничтожил меня! Понимаешь?
Он схватил меня за руки и заставил смотреть в свои глаза:
– Я виноват перед тобой, это правда.
– Почему ты так поступил? – глотала слезы я.
– Я просто не ожидал этого, – часто заморгал он. – Я не мог поверить в то, что у тебя никого не было, что ты всю жизнь ждала одного меня.
– Я вовсе не ждала тебя. Не воображай. Просто так получилось, – кричала я.
– Значит, это была судьба. И она была ко мне настолько благосклонна, что послала мне такую чудесную девушку, красивую, страстную, сексуальную и… девственницу. И я подумал: достоин ли я этого, смогу ли оправдать твои ожидания?
– Что за бред? Что за чушь?
– Я ведь еще до твоего письма понял, что люблю тебя, – говорил он и смотрел на меня своими больными синими глазами. – И я хотел, чтобы ты была счастлива. А потом подумал: смогу ли я? Подумал, что ты достойна другого мужчины. Более честного, порядочного, благородного, достойного быть твоим первым. И я отступил, струсил, зарылся головой в песок.
– Идиот, – шипела я сквозь слезы.
– Да, ты права. А потом ты мне соврала про деньги, про других мужчин.
– Почему ты решил, что я соврала? – опешила я.
– Блондинки не умеют хранить секреты, – улыбнулся он.
– Мариша? Вот предательница! Что еще она тебе рассказала?
– Все. Про твои страдания, про Париж, про Люка.
– Вот только Мариша уверена, что я не девственница.
– Почему?
– Потому что думает, что я использую ее любимый трюк: притвориться девственницей, чтобы использовать мужчин.
– Но ты ведь не такая? – с надеждой спросил он.
– Откуда тебе знать, какая я? Что ты вообще хочешь от меня?
– Я хочу, чтобы ты меня простила. Хочу, чтобы вернулась ко мне. Я не могу без тебя, Кэт. И думаю, я готов стать твоим первым мужчиной. Я буду очень счастлив.
– Что вы говорите? – возмущалась я. – А ты не думаешь, что опоздал, что я сто раз уже могла переспать с кем-то другим?
Мои слова воткнулись в него будто тысячи острых иголок, искажая лицо, причиняя сильную боль.
– Ты права, – согласился он. – Но мне теперь уже все равно, девственница ты или нет. Мне все равно, сколько мужчин у тебя было! И даже если бы твоя подруга не рассказала мне, что ты наврала про деньги, я бы все равно приперся сюда и умолял бы тебя вернуться! – кричал он, почти рыдая.
