Утром он повез меня на работу. Не позволил садиться за руль, боялся, что после вчерашнего…
— Все нормально, Глеб. Нормально.
Какие скучные, заезженные слова… Как обидно, что я не могу сейчас же рассказать ему о своей любви, которая вчера спасала меня от стресса. Спасала и спасла!
— Все нормально Глеб!
— Вот теперь я вижу, нормально.
В тот день я даже не пыталась работать. Не стала включать компьютер, просто перебирала бумаги в ящиках стола, а коллегам сказала, что провожу ревизию. Сидела, бесцельно выдвигала и задвигала ящики. Потом вдруг позвонил Лешка.
— Натали! Наташка! Ты думаешь, я забыл тебя с днем рождения поздравить?
— Не забыл?
— Как можно? Единственная сестра! Ну, поздравляю, поздравляю. Пожеланий нет никаких — ты у нас само совершенство! Только здоровья, удачи — это все само собой разумеется!
— Леша, нам надо что-то делать с мамой. — Я поспешила выйти в коридор и на свободе поделилась с братом своими вчерашними мыслями.
— Ну слава богу! Наконец-то, Натали, наконец-то. Возраст сравнялся — сразу ума поприбавилось.
— Леш, ты приедешь, поможешь с бумажками?
— Как я могу?.. Хотя, может, я приеду скоро, и уж насовсем.
— Насовсем? Почему? С фрау своей поссорился?
— Да ну ее… — неожиданно выругался Лешка. — И вообще, сестренка, влип я в нехорошую историю.
— Алеш, как с матерью быть? У меня пятого свадьба, двенадцатого мы улетаем из Москвы…
— Найми юриста. Там справки собирать надо… Справок всяких немерено.
— Ты уже нанял одного юриста! — напомнила я.
— Ну чего ты равняешь? Там была безнадега, а тут все законно — мать-то, надо признаться, не в своем уме.
— Ты давно с ней разговаривал?
— Давно… Ты не думай, я не звонил — у меня у самого, как из рога изобилия, всякая дрянь посыпалась.
— А может, ты сейчас с ней поговоришь? Мне как-то неприятно звонить после того, что у нас вчера получилось. Я понимаю, она не виновата, но в то же время…
— Да поговорю, Натали, не проблема! — Мне показалось, Лешке не терпится восстановить мир. — Новости получишь из первых рук.
Новости оказались странными. У мамы не отвечал ни один телефон, ни городской, ни мобильный.
— Попробуй сама, — посоветовал Лешка. — Тебе проще. А я тоже буду дозваниваться.
Я продолжала выдвигать ящики стола, периодически нажимая на клавишу дозвона. Мама не отзывалась. Я шла в туалет намочить губку, протирала пыль везде, где только можно, а мамин телефон все молчал. Я собрала в стопку ненужные бумаги, перевязала бечевкой, хотела отнести их в мусорный контейнер на улицу, и тут мой телефон зазвонил сам. Определитель высветил номер Глеба.
— Немедленно собирайся и приезжай домой.
— Глеб, что произошло?
— Все в порядке. Не оставляй на работе ничего ценного и лучше возьми такси.
— Глеб, я не понимаю тебя!
— Дома все обсудим. Я тоже еду.
Быстро договорившись с Вареновой (она никогда не удерживала нас в офисе, правда, с условием обязательной последующей отработки), я вышла на Каширку, остановила такси и через полчаса поднималась в квартиру.
— Собирайся! — Глеб с озабоченным видом пересекал по диагонали единственную в квартире комнату. — Сегодня мы летим в Новотрубинск.
— Как в Новотрубинск?
— Все изменилось! Уже в ближайшие дни начнутся испытания установки. Необходимо мое присутствие.
— Так необходимо? — Я подспудно надеялась выиграть время.
— Необходимо, безусловно! Возьми с собой минимум вещей, остальное купим в Новотрубинске.
— А как же билеты?
— Уже заказаны. Я продиктовал наши паспортные данные по телефону. В аэропорт надо приехать пораньше — билеты придется выкупать.
— А самолет когда?
— Без пятнадцати восемь. Сейчас три часа. Но если учесть, что в городе пробки, надо торопиться. Ты где оставила машину?
— На стоянке. Еще позавчера. Вчера и сегодня ты сам подвозил меня на работу.
— Хорошо. Я свою машину на стоянку отогнал, квартира на сигнализации… Что еще?
— Наша свадьба.
— Перенесем на весну. Расписаться придется в Новотрубинске. Такой городок, знаешь ли, полувоенный… Нравы почти советские. Иначе нас с тобой просто не поймут.
Я вытащила мобильник и в очередной раз нажала кнопку дозвона — повторила попытку с прежним результатом.
— Глеб, а если я не поеду?
— Ты что? Я не могу ехать без тебя! Не могу, я понял это еще на Памире. Ты объяснила ситуацию на работе?
— Нет.
— Ничего, позвонишь. Причина серьезная — муж едет в командировку! Давай, Наталь, собирайся.
— Глеб, я не могу дозвониться маме. Дома ее нет и мобильный не отвечает.
— Из самолета ей позвонишь. Собирайся, плохо со временем.
Я вытащила из шкафа те немногие вещи, что успела перевезти к Глебу. Специально я переездом не занималась, откладывала на потом.
— Все, Глеб, готово.
— Сейчас должна подъехать машина.
— Тогда я быстро сбегаю на Ленинский. Туда-сюда десять минут.
— Успокойся! Не надо нервничать.
— Я должна убедиться, что с мамой все в порядке.
— Не должна!
— Почему?
— Ты ей уже ничем не поможешь.
— Все равно она моя мать.
— Ее место в психиатрической лечебнице. Рано или поздно она окажется там и без твоего участия. Именно поэтому мы срочно уезжаем.
— Как же ты такое говоришь, Глеб? — Я случайно прикоснулась к своей щеке и только сейчас заметила, что плачу. — Как же так?
— Ты нужна мне, Наталья. Очень нужна, вот что главное, и не надо об этом забывать. Мы улетим в Новотрубинск, поженимся, и у нас родится сын… Я не могу лететь без тебя и не лететь не могу тоже, — добавил он после недолгой паузы, и я заметила, что глаза у него потемнели.
Он с силой притянул меня к себе. По моим собственным представлениям, я должна была замереть от счастья, но вместо этого тихо и упрямо проговорила:
— Все верно, Глеб. Но я не могу оставить маму.
— А помнишь, ты сказала, что готова всегда соглашаться со мной?
— Я и готова, Глеб. Но сейчас ты требуешь невозможного. Давай подождем несколько часов. Давай же, давай, Глеб! Я просто удостоверюсь, что она жива и с ней все в порядке.
— Да что с ней может быть в порядке?! Как может быть в порядке человек, обреченный закончить жизнь в сумасшедшем доме?
— Мне надо убедиться, что она хотя бы жива.
— Это не имеет значения.
— Глеб, это моя мать! И она — человек. Человеческая жизнь…
— Такая жизнь — ничто! Ноль! Пустое место!.. Идем, за нами приехали.
В оцепенении я взяла сумку с вещами, маленькую сумочку с документами, нажала на кнопку лифта, пока Глеб долго и кропотливо запирал замки. Но в лифте оцепенение пропало.
