И все же, когда через пять минут Хью с угрожающим видом вошел в дверь, она не колебалась ни секунды.
Она сразу же бросилась ему на шею.
— Ты что, с ума сошла, бродишь по улицам среди ночи? — бушевал, нависая над Мэтти, Хью.
— Вовсе не среди ночи, Хью. Всего-то семь часов. — Мэтти сидела, поджав ноги, на диване с чашкой лекарственного чая. — Признаю, мне не надо было тебе звонить. Я так и знала, что ты примешься орать.
— Имею полное право орать. Нечего тебе там было делать в такой час.
— Но я всегда спокойно возвращалась с вечерних занятий. Это в первый раз…
— И одного раза вполне достаточно! Черт возьми, город — не то место, где женщина может ходить одна.
— Хочу сразу предупредить, тебе никогда не удастся уговорить меня переехать в пригород. Гам настоящие джунгли.
— Сейчас не до шуток! — Хью угрожающе наклонился над ней, уперев ладони в диванную спинку по обе стороны головы Мэтти. — Городские улицы опасны, ты не станешь этого отрицать. Вспомни, ведь ты сама просила меня быть осторожнее по дороге домой.
С этим аргументом спорить было трудно.
— Ну, верно. Но ведь ты еще совсем не привык к Сиэтлу. Ты слишком мало здесь прожил, чтобы знать, как вести себя на улице. Тебе нужно привыкнуть жить в центре города.
— Вот как? А ты уже привыкла, я правильно
Понял?
— Конечно, — легко согласилась она. — То, что случилось сегодня, нетипично. Я ведь справилась, ты согласен?
— Дьявол! Даже спорить глупо. Я прав, а ты нет, вот и все. Ты была бы в большей безопасности на островах, чем здесь, в Сиэтле. Могу гарантировать.
— Могу я тебе напомнить, что на твоих островах я столкнулась с большими опасностями, чем за всю свою жизнь?
Он пригладил ладонями волосы.
— — То была необычная ситуация.
— Как и сегодня.
— Черт возьми, Мэтти…
— Видишь ли, — перебила его Мэтти, — я не привыкла, чтобы меня съедали поедом за то, что я
Столкнулась с некоторыми неприятностями по дороге домой.
— Так привыкай. И кстати, привыкай не возвращаться домой в одиночестве, и точка, — отрезал Хью.
— Не уверена, что мне это нравится.
— Что тебе не нравится? То, что я не разрешаю тебе одной ходить по вечерам? Так позволь доложить тебе, детка, это еще цветочки. Я заведу много еще правил, после того как мы поженимся.
— Я прекрасно прожила тридцать два года без твоих правил, Хью. Черт! Не надо было мне тебе звонить! Сама бы управилась.
Он гневно взглянул на нее.
— Сама? Тебя преследовал какой-то подонок, у которого на уме могло быть все — от ограбления до изнасилования. Да он мог тебе горло перерезать. И ты считаешь, что могла обойтись сама?
— Возможно, я излишне перепугалась. Может, никто меня и не преследовал. А тот человек просто тоже шел домой.
— Ха! Ты так говоришь сейчас, потому что в безопасности, тебе тепло и уютно. Но ты говорила совсем другое двадцать минут назад, когда я нашел тебя в этом клятом баре. И кстати, какого черта ты выбрала именно это заведение? Настоящий притон. Каждый ублюдок там на тебя пялился.
— Я его первым заметила, когда решила уйти с улицы. Хью, ты будешь продолжать кричать или мы поедим? Я очень есть хочу.
— Я имею право беспокоиться, Мэтти.
— Знаю. Но говорю же тебе, я к этому не привыкла, — мягко объяснила она.
Он долго задумчиво ее разглядывал.
— Верно, не привыкла. Ты привыкла сама о себе заботиться.
Мэтти попробовала улыбнуться.
— Как и ты.
— Да. Вроде того. Пошли поедим. Я закончу ругать тебя попозже.
Она поднялась с дивана.
— Там есть вермишель и овощи, я могу приготовить.
— Нет уж. После всех приключений мне требуется кое-что поосновательнее. — Хью уже протягивал руку к телефону. — Закажу-ка пиццу.
— Пиццу? — ужаснулась Мэтти.
— У меня выдался тяжелый день, дорогая. Мне требуется поесть как следует. И еще вот что я тебе скажу. Эта возможность заказать пиццу среди ночи, чтобы ее тебе принесли домой, — единственная стоящая вещь в городе, которую мне до сих пор удалось обнаружить. А пока мы ждем, давай выпьем. Нам обоим хороший глоток не помешает.
Через сорок пять минут Мэтти пришлось признать, что аромат свежей пиццы куда более привлекателен, чем ей хотелось бы. Она решила забыть о хорошо сбалансированной диете и получить удовольствие. Она заслужила некоторое разнообразие.
— Как дела с тем компьютерщиком у Вейлкортов? — спросила она, надкусывая сочную пиццу.
— Пока у него немного данных. Только предположительно одно имя, которое как-то связано с событиями на Чистилище.
— И что это за имя?
— Маккормик. Джон Маккормик. Мне оно ничего не говорит. Такое впечатление, что он возник ниоткуда. На него нет никаких бумаг, ничего о его происхождении, о прошлом — вообще ничего. А это означает, что имя ненастоящее. Джонсон попытается проникнуть поглубже, но, как он говорит, вряд ли что найдет. Я позвонил Силку и сообщил ему, что удалось узнать. Может быть, к сегодняшнему дню это имя там значит больше.
Мэтти кивнула.
— Какие-нибудь следы Гиббса?
— Ничего. Он явно подался в более безопасные края. Мне чертовски интересно узнать, кто вспугнул его и кто убил Роузи.
— Этот Маккормик?
— Похоже, но зачем? Судя по всему, он в полной безопасности заправляет на Чистилище. Какая ему разница, если пара проходимцев узнает его имя? Черт, да имя сейчас уже есть в компьютерах. Он не сможет долго хранить его в секрете.
— Но, как ты сказал, оно ничего не значит, — медленно проговорила Мэтти. — Возможно, Роузи и Гиббсу удалось узнать, кто под этим именем скрывается. И Маккормику это не понравилось.
— Или они что-то видели, чего не должны были видеть, — задумчиво сказал Хью. — Эта пара придурков вполне могла оказаться в неподходящем месте в неподходящее время.
— А может быть, смерть Роузи не имеет никакого отношения к этому Маккормику, — подсказала Мэтти. — Просто необычное совпадение.
Хью нахмурился.
— Верно, необычное.
— Ты ведь знаешь, бывают совпадения.
— Только не там, где я обретаюсь.
Мэтти внимательно рассматривала три картины, поставленные Флинном у стола. Эриел в несвойственной ей манере скромно переминалась у дверей.
Тишина в комнате дышала тем особым напряжением, которое всегда возникает в подобные моменты между художником и дилером.
Наконец Мэтти медленно улыбнулась.
— Мне они очень нравятся, — с восторгом произнесла она. — Необыкновенно нравятся,
— Правда? — облегченно выдохнул Флинн.
Мэтти почувствовала приятное волнение, всегда связанное с новым открытием. Живые, захватывающие образы на картинах, созданные богатым воображением Флинна, нисколько не напоминали темные, гротескные, неопределенные сцены, ранее характерные для его полотен.
