Эмбер будто током ударило.
– Сядь на руки! – зашипел Лори.
– Цена – десять тысяч фунтов. Почти даром, позвольте сказать... Итак, леди в зеленом платье... Десять тысяч.
– О господи! – простонала Эмбер.
– Раз!
– О нет!
– Два! Десять тысяч фунтов. Последняя возможность. Последний шанс! Десять... тысяч... фунтов... – Эмбер побелела. Ник поднял молоточек. С таким же успехом он мог поднять нож гильотины. – Итак, за десять тысяч фунтов... За десять тысяч фунтов. Еще раз. Раз... два... и... О, благодарю вас, сэр! Десять тысяч пятьсот! Джентльмен с дальнего столика.
– Вот видишь, дорогая, ничего страшного, – усмехнулся Лори.
– Почему бы тебе не заткнуться! – Эмбер так посмотрела на него, будто хотела кремировать на месте. – Кто это рядом с Чарли, Минти? – спросила она.
Я посмотрела в бинокль:
– Не знаю. Лица не видно. – Я разглядела только открытое голубое платье и абрикосово-золотистые волосы. Тут голубое платье и абрикосовые волосы поднялись и направились к выходу из комнаты.
– О боже, она пошевельнулась. Идет к выходу. Наверное, в туалет.
– Быстро за ней! – крикнула Эмбер. – Пошли, Минти, – она схватила меня за руку.
– Двенадцать тысяч фунтов. Джентльмен за дальним столиком...
– О господи, я ее убью, – плевалась огнем Эмбер, когда мы пробирались между столиков. – Украла моего жениха.
– Последний шанс, двенадцать тысяч фунтов. Последний шанс. Самый... последний... шанс... Итак, за двенадцать тысяч фунтов, раз... два... Продано!
Продираясь сквозь двойные двери, мы услышали стук молоточка и взрыв аплодисментов – будто вдруг пошел дождь.
– Туалет там, – указала Эмбер.
Мы слетели вниз по лестнице. В дамской комнате набралась маленькая очередь; женщины шуршали длинными юбками из тафты, болтали, качая головами:
– Видела девушку в голубом платье?..
– Какой позор!..
– Протолкнулась без очереди!..
– Где ее манеры?..
– Наверное, бедняжке стало плохо...
– Скажи лучше, перебрала!..
За деревянной дверью кого-то тошнило. Потом все прекратилось. Раздался звук сливаемой воды. Из туалета вышла Хелен, бледная как привидение. Она прижимала ко рту кусок туалетной бумаги.
– Простите, пожалуйста, – слабым голосом проговорила она, направляясь к раковине. – Я не пьяна. Я беременна.
Смущенное шушуканье смолкло. Хелен умылась холодной водой. Потом посмотрела в зеркало, и мы встретились взглядами.
– О, Минти, – пролепетала она с вымученной улыбкой. – Привет...
Я повернулась взглянуть на Эмбер. Но увидела лишь краешек зеленого шелкового платья, прежде чем дверь захлопнулась за ней с громким, решительным стуком. Естественно, она расплакалась. Не сразу. Сначала ничего не сказала. Просто стояла и ждала у выхода из отеля, пока я забирала в гардеробе наши пальто. Потом швейцар поймал нам такси. Эмбер затаилась на заднем сиденье и всю дорогу молчала, отвернув лицо к окну и озирая невидящим взглядом залитые дождем улицы. Наконец ее прорвало: она горестно всхлипнула и на полпути к Грейт-Расселл-стрит уже рыдала в голос. Эмбер проплакала всю дорогу до Примроуз-Хилл. Я ее не винила. На нее обрушился жуткий удар. В голове словно захлопнулась какая-то дверца. После пяти месяцев ярости и одержимости Чарли наконец-то стал человеком из прошлого.
– Почему ты не отговорила меня делать это? – стонала Эмбер. – Ты должна была остановить меня!
– Я пыталась. Разве ты не помнишь?
– Нет, – выла она. – Да, помню. Припоминаю. О, Минти, – она положила голову мне на плечо, и я почувствовала влагу на своей коже. – О господи, почему я тебя не послушала?! – всхлипывала она. – Мне так плохо.
Мне тоже было плохо. Плохо оттого, что Эмбер страдала – неважно, что она сама навлекла на себя беду. И оттого еще, что она ушла, не сказав ни слова нашим спутникам. Это было невежливо. Ну и что с того, что им платили за вечер? Мне хотелось броситься в зал и предупредить, что мы уходим. Но Эмбер не могла ждать. Ей хотелось выбраться из «Савоя» как можно скорее.
Вернувшись домой, мы устроились на кухне, тихие, словно оглушенные.
– Ты знала? – шепотом спросила Эмбер,
– Понятия не имела. Она мне не сказала.
– А если б знала, – хрипло допытывалась она, – сказала бы мне?
– Нет, – ответила я, минуту подумав. – Нет, совершенно точно. Только в самом крайнем случае. Чтобы удержать тебя от похода на бал, сказала бы. Но я была не в курсе. Долгое время вообще думала, что ей нравится Джо.
«Алло!» – проскрипел Педро. Я пошла в коридор и взяла трубку. Это был Лори.
– Извини, что мы так неожиданно ушли, – сказала я. – Эмбер стало нехорошо. Подожди минуту... – Я закрыла ладонью трубку. – Лори хочет с тобой поговорить. – Эмбер склонилась над кухонным столом и покачала головой.
– Она тебе перезвонит, – сообщила я.
– Еще чего! – фыркнула она.
– Лори за тебя волновался, – укорила я. – По-моему, очень мило, что он позвонил. В конце концов, это не входит в его обязанности.
Она не ответила. Только посмотрела на меня, странно, не мигая.
– Не зря я потратила деньги, – прошептала она.
– Что?
– Не зря я потратила деньги, – повторила она и засмеялась, горьким, безрадостным смехом. Ну и вечерок. Эмбер была в прострации. И я не меньше нее.
– Извини, – все твердила Хелен. Прошло два дня, и мы встретились у нее в магазине. – Я просто не могла признаться тебе. – Ее пальцы ловко продевали стебли красных фрезий и белых роз сквозь покрытую мхом основу. – Я не знала, как мне быть, – продолжала она, подрезая и расщепляя кончики стеблей. – Не хотела, чтобы дошло до Эмбер. Я понимала, как ей будет больно, как она разозлится. Честно говоря, боялась, что она выкинет какой-нибудь фортель. Понимаю, она твоя двоюродная сестра... Но, Минти, ты сама знаешь, что она за человек.
– Да, – ответила я. – Знаю.
– Поэтому я не могла тебе ничего рассказать.
– Я бы ей не сказала. – Признаться, объяснения Хелен меня немного обидели. – Я не болтушка, ты же знаешь.
– Честно говоря, я никого не хотела посвящать в свои дела, – призналась она. – Не знала, как все пойдет.
– Как вышло, что ты снова встретилась с Чарли?
– Он зашел в магазин. Через несколько дней после того, как мы с тобой вернулись из свадебного путешествия. Не знал, что я хозяйка, просто проходил мимо и решил послать Эмбер цветы.
– О да, – вздохнула я, вспомнив тот прощальный букет розовых роз.
– После разрыва он чувствовал себя ужасно, пусть и знал, что поступает правильно. Казалось, он был рад видеть меня снова, хотя на свадьбе мы не обменялись и парой слов. Кроме того, за прошедшую неделю случилось столько всего... Ему просто хотелось выговориться. И он пригласил меня пообедать. А через несколько дней – поужинать. Так все и закрутилось.
