Она попыталась заняться работой. Видеоматериалы, которые она ждала, наконец принесли, и она попросила редактора прийти и посмотреть их вместе с ней. Надев наушники, Чарли сразу погрузилась в другой мир. Двадцать минут спустя она воспользовалась перерывом, чтобы позвонить домой, пока в Нью-Йорке обсуждали предложенные ею идеи.
Опять эта раздражающая фраза. «Номер, который вы набрали, не отвечает. Пожалуйста, повторите вызов позднее». Черт бы побрал эту няню. Она всегда утверждает, что садятся батарейки, но Чарли начала подозревать, что Элен намеренно отключает телефон.
Впервые за этот день Чарли выглянула в окно и увидела, каким голубым было небо — чудесный весенний день. Элен, должно быть, пошла гулять с Мирандой в парк. Чарли испытала острую зависть, представив себе, как Элен не спеша гуляет по аллеям парка. Несколько недель назад Чарли с Филипом и Мирандой вот так же гуляли среди цветущих нарциссов, кормили уток и их малышка пыталась сама бросать хлебные крошки неповоротливым птицам. Как жаль, что подобные дни выдаются так редко.
Чарли проверила, нет ли для нее сообщений на компьютере. От Элен ничего не было, но в редакции вообще небрежно относились к информации личного характера. Чарли оставила сообщение на домашнем автоответчике с просьбой Элен позвонить ей в редакцию, как только она вернется.
Чарли взглянула на часы. Пора было идти на встречу с Эми.
Чарли уже в третий раз брала в руки меню. Эми опаздывала на двадцать пять минут, и она начала думать, что ее падчерица уже не придет. В глубине души она даже сочувствовала Эми. Быть дочерью члена парламента — это нелегкая ноша. Ты слишком рано оказываешься в центре внимания в любом коллективе, где все тебя знают. Потом приходится жить по стандартам своего знаменитого родителя. Уик-энды заполнены фотосъемками, посещением праздников и благотворительных базаров. А если член парламента имеет успех, то он — или она — может стать министром. Тогда не только местные газеты, но и национальные издания будут следить за каждым шагом его ребенка, ожидая от него какого-нибудь проступка, чтобы немедленно поместить на первой полосе сенсационный материал.
Повторный брак Филипа в какой-то мере отвлек внимание прессы от Эми и Луизы. Но Чарли была обеспокоена судьбой Миранды и твердо решила оградить ее от влияния политических перипетий, даже если ради счастья дочери придется пожертвовать своей собственной карьерой.
Чарли уже собиралась покинуть ресторан, когда на пороге появилась высокая фигура Эми, с взлохмаченными ветром волосами и в странном многослойном наряде из хлопчатобумажной ткани черного цвета.
Приблизившись к столу, Эми пробормотала приветствие, тряхнув длинными темными волосами, растрепавшимися за время поездки на велосипеде от колледжа до железнодорожного вокзала.
Даже не взглянув в меню, она заказала только овощное рагу и резко заявила:
— Я считаю, что есть лучшие способы тратить деньги, чем посещение мест вроде этого.
Начало было не слишком многообещающим, но Чарли решила не реагировать на ее грубость.
— Я хочу, чтобы ты дала слово не рассказывать отцу о нашей встрече. Или кому-либо другому. — Чарли напряженно посмотрела на Эми.
Эми подняла на нее глаза.
— Я не могу этого пообещать, пока не узнаю, в чем дело.
Чарли медлила.
— Прошлым летом у твоего отца был приступ. Он потерял сознание, и я была вынуждена отвезти его в больницу. Там сказали, что у него очень высокое давление. После тщательного обследования его врач сказал, что чрезмерное напряжение опасно для его жизни.
Эми была по-прежнему настроена очень агрессивно.
— Если это так серьезно, почему он не оставит политику?
Чарли не могла сдержать грустной улыбки.
— Ты думаешь, я не просила его об этом? Неоднократно. Думаешь, доктор Муррей не предлагал ему сделать то же самое? Я была в ужасе, когда Филип сказал мне о своем назначении министром. Но твой отец считает, что если он немного снизит нагрузку и станет соблюдать диету, то этого будет достаточно. Он обманывает себя. Он уже забыл о том, как попал в больницу.
Эми по-прежнему не реагировала. Как ей достучаться до сердца этой упрямой девчонки? Пока Эми занималась едой, Чарли заставила себя продолжать свой монолог. У нее больше не будет возможности убедить Эми в серьезности ситуации.
— Я не удивлюсь, если ты сочтешь меня паникершей, и подумаешь, что я все преувеличиваю, чтобы уговорить тебя не вызывать отца в суд.
— Разве не это вы сейчас делаете? — недоверчиво произнесла Эми.
— Эми, я знаю, что ты любишь отца так же, как и я. Ты должна мне поверить, что я никогда не стала бы тебе лгать о состоянии здоровья твоего отца. Я хочу, чтобы ты знала, — Чарли особо подчеркнула это, — что я сделаю все, абсолютно все, чтобы защитить Филипа. Я и сейчас стараюсь уговорить его меньше брать на себя разных нагрузок.
— Поэтому он и навещает меня в Кембридже только тогда, когда ездит в тот район с выступлениями?
Чарли и Эми молча смотрели друг другу в глаза.
— Послушай, — наконец сказала Чарли, — родителям случается делать ошибки. Мы все не безупречны. У нас с тобой до сих пор не складывались отношения, но неужели мы не можем попытаться начать все сначала? Твой отец несчастен без тебя и Луизы. Он ужасно скучает без вас и больше всего на свете хочет, чтобы вы все опять были друзьями. Тебя ведь тоже удручает нынешняя ситуация. Я права?
Эми задумалась, потом кивнула.
— Прошу тебя, подумай о том, что я тебе сказала, и о том, как твое обращение в суд может отразиться на твоем отце.
Когда они прощались, Эми даже намеком не дала понять Чарли, что она намерена предпринять.
Вернувшись на работу, Чарли, взволнованная встречей с Эми, не могла думать ни о чем другом, кроме состоявшегося разговора. Прошел почти час, прежде чем она взглянула на часы и поняла, что Элен ей так и не позвонила.
Как многие работающие мамы, Чарли чувствовала себя спокойнее, когда точно знала, что делает ее ребенок, пока она находится на работе; таким образом она ощущала, что менее оторвана от жизни Миранды. Они с Филипом были в восторге, когда девочка стала узнавать их голоса по телефону, хотя иногда Чарли делалось грустно оттого, что телефон становится единственным средством их общения.
Чарли нещадно эксплуатировала служебный телефон. Ее коллегам и в голову не могло прийти, сколько звонков она делала, чтобы дать указания Элен, организовать доставку продуктов или в сотый раз поинтересоваться настроением Миранды. Когда она делала заказ на продукты к приему гостей, то выражение лица у нее было таким, как будто она договаривалась об интервью для ночного выпуска новостей.
