наклоняюсь, чтобы потискать Танка за щеки и поцеловать его в макушку.
Кас заходит внутрь, а Але идет следом.
— Вы, дамы, почти готовы? — спрашивает он нас.
— Я готова, осталось только надеть туфли. А вот твоя сестра? Она все еще не собралась, и когда я проверяла ее в последний раз, казалось, что она поселилась в мастерской Санты. Ее комната завалена подарками, и могу поспорить, что ни один из них не предназначен для нас.
Она говорит это весело, но игриво закатывает глаза на мою нервозность.
— Я просто пытаюсь произвести хорошее впечатление! — объясняю я и добавляю: — И заметь, я только что закончила собираться.
Я высовываю язык, когда Алессандро подходит ко мне и обнимает меня сзади.
— Ладно, дети, пойдемте, — говорит он, смеясь. Он понижает голос.
— Ты знаешь, что тебе не нужно было покупать так много подарков, Кэт; моя семья будет любить тебя, — серьезно говорит он мне.
— Ты так говоришь, но я уверена, что подарки увеличат мои шансы на их благосклонность, а я обожаю дарить подарки! Это даже веселее, чем получать их самому.
Он отпускает меня, качая головой. — Конечно, ты так говоришь.
Он ухмыляется, направляясь в мою комнату, чтобы взять сумку.
— Боже правый, женщина, нам придется сделать десять рейсов, чтобы спустить все это дерьмо вниз! — кричит он мне через плечо, когда видит огромную кучу подарков, каждый из которых аккуратно завернут и лежит в корзинах и бельевых корзинах на моей кровати.
Я следую за ним, по-детски топая. — Нет. Я позвонила Ральфу. Он привезет для меня тележку посыльного.
Через минуту раздается стук, и Кас открывает дверь. Как и обещал, тележка с посыльным ждет у двери, а Ральфа нет и в помине. Этот человек действительно похож на призрака. Очень милый, удивительно своевременный призрак.
Мы все работаем над загрузкой тележки, а когда заканчиваем, Але берет мой чемодан, а Кас — сумки Айяны. Да, я сказала "сумки", с «и»
— Тебе нужно было брать с собой два чемодана и сумку? Что, черт возьми, у тебя там вообще? — спрашиваю я.
— Скоро узнаешь. Кроме того, ты не можешь осуждать меня, мисс "Я выкупила весь торговый центр".
Мы все спускаемся вниз, как только наши квартиры запираются, и забираемся во внедорожник Каса. К счастью, в нем достаточно места для всех наших вещей, плюс подарки, которые я привезла.
Мы отправляемся в один из пригородов Филадельфии, и чуть больше чем через двадцать минут оказываемся перед великолепным трехэтажным особняком. Я вибрирую от нервной энергии, но я так взволнована встречей со всеми, что это перевешивает все мои тревожные чувства.
— Нам придется достать подарки после того, как мы все устроимся, может быть, мы сможем забрать их, когда все дети лягут спать сегодня вечером, — говорит нам Але, когда дверь распахивается и из нее высовываются три головы. Позади них раздаются крики, похожие на то, как маленькие дети кричат что-то о дяде Але. Похоже, они очень рады его приходу.
— Привет! — кричит с порога женщина, которую я узнаю как Чарли, сестру Але, и оживленно машет нам рукой.
Я одариваю ее яркой улыбкой и отвечаю на ее приветствие. В дверях стоят жена Чарли, Роза, и мама Алессандро, Глория. На их лицах сияют улыбки, и мне становится спокойно от того, как они рады встрече со мной.
Ребята несут наши вещи к двери, бросая их, чтобы обнять.
— Кассиан, ты все красивее и красивее с каждым разом, когда я тебя вижу! — говорит ему Глория, когда он наклоняется, чтобы обнять ее, сидящую в своем инвалидном кресле.
— Спасибо, миссис Де Лаурентис, вы еще более великолепны, чем в последний раз, когда я вас видел.
Мама Але заметно краснеет и, похлопав его по плечу, говорит: — Теперь ты понял, что я сказала: зови меня Глорией! Миссис Де Лаурентис — моя свекровь!
— Хорошо, Глория, — говорит Кас, подмигивая ей. Эта бедная женщина чуть ли не падает в обморок от обаяния моего брата. Его любят все женщины, и молодые, и старые. Это истина, которая прошла проверку временем.
Кас представляет Айяну группе, но Айяна уже знакома с Роуз, потому что они вместе работают в "BioMedics".
После того как все были представлены, женщины обращают свое внимание на меня. Я застыла, как олень, попавший в свет фар, ожидая, когда они сделают первый шаг. Внезапно я оказываюсь в гигантском групповом объятии, которое, похоже, происходит на коленях миссис Де Лаурентис, потому что именно она инициировала его, притянув меня к себе.
Чарли и Роуз отстраняются первыми, оставляя Глорию обнимать меня за щеки, пристально разглядывая. Она говорит: — Он говорил мне, что ты великолепна, но вау.
Она поднимает глаза на дочь, чтобы та согласилась.
— О, безусловно. Фотографии не передают твоей красоты, Кэт! А это витилиго? Так здорово! Мне всегда нравилась эта многомерность, но я никогда не видела, чтобы она влияла и на цвет волос.
Роуз более мягкая, чем Чарли, но и она высказывается, советуя: — Гипопигментация16 бровей и ресниц на самом деле называется полиозом17. Я видела это в учебниках, но никогда не видела лично. Глория права; она великолепна.
В Роуз есть что-то мягкое и занудное, что мне уже нравится. Я вижу, что мы можем стать хорошими друзьями.
— Да, кроме моей мамы, я никогда не встречала никого с этим. Хотя в интернете я вижу людей, которые это скрывают, так что, возможно, поэтому я никогда не замечала этого в реальной жизни. Мне это очень нравится, поэтому я никогда не беспокоилась, — говорю я, пожимая плечами.
Глория смотрит на Алессандро, который стоит в прихожей и наблюдает за нами с довольной улыбкой. — Мои внуки от вас двоих будут великолепны! Возможно, это будет лучшая партия!
Чарли и Роуз разражаются взрывами смеха, а мои глаза становятся большими от удивления.
— Мама! Не отпугивай ее, иначе у тебя не будет этих внуков. К тому же те, что есть сейчас в доме, прекрасны и так, большеголовые и все такое, — говорит он, хихикая.
— Нет, нет. Она права — твои дети, если ты решишь их родить, будут великолепны, а у этих малышей действительно большие головы. Я не представляю, как Ариэль вытолкнула Сэмми и Бенни, у этих мальчиков самые большие головы, которые я когда-либо видела.
Чарли очень напоминает мне Айяну: всегда болтает и никогда не бывает серьёзной. Качества, которые мне очень нравятся.
— Если мы тебя еще не спугнули, Кэт, заходи в дом. Я тут замерзла до смерти.
До сих пор мне удавалось пропускать
