О мой Бог, в какую клоаку он меня везет? Нет, ну теоретически с милым рай и в шалаше, но хотелось бы шалаш в виде хорошего дома, а вместо болота море бирюзового цвета.
– Мы едем на море в какое-нибудь…Лазаревское? – молчит. – Кабардинка? – осторожно интересуюсь я.
– Там дороже, чем в Турции. С ума сошла?
– Заканчивай меня троллить.
– Вот прям сейчас я реально не троллил. Ты бы еще Сочи предложила. Тогда уж лучше за эти бабки реально на Мальдивы.
– Сережа?
– Не буянь. Вернись в телефон. Потом за полтора часа молчания разрешаю много говорить, даже покричать.
Уж лучше бы сняли шалаш на море, чем остановка в глухом лесу через пятнадцать минут моего очередного молчания. В принципе, я сама виновата, так была поглощена предстоящей поездкой, что ничего не заметила. В том числе, что заносил Потапов в машину.
Стоило только выйти из машины и узреть в багажнике все для палатки и не только, как до меня все окончательно доходит.
Из моего чемодана улетает большая половина одежды, но попадает кофта, стремные штаны и прочая несексуальная одежда, явно купленная в каком-нибудь гипермаркете. А вот кроссовки взял мои. Какой предусмотрительный.
Вслед за одеждой в мой чемодан Потапов перекладывает из пакета какие-то консервы, макароны, картофель и алкоголь.
– Так как тебе чемодан везти, а не нести на руках, перекину к тебе. А то мне и так делать вторую ходку, не унесем все сразу, – кажется, у меня впервые нет слов. – Умница. Даже не кричишь. Хотя тут можно, – вот уж чего-чего, а ссориться мне совсем не хочется. – Эль, не пугай меня. Ну не мог я сказать сразу, что мы будем жить несколько дней в палатке. Ты бы что-нибудь придумала, чтобы сюда не ехать. А я хочу продлить нам лето, пока такая теплая осень. А на море я не могу. У меня паспорт заканчивается через полтора месяца. Приеду и сделаю новый. В конце январе возьму отпуск, ну или когда у тебя там каникулы будут. Полетим на море. Обещаю. Я давно хотел сюда приехать. Но гипотетический залет не давал разгуляться. Все же беременным тут не место. А сейчас еще четыре дня тепла обещают. Когда как не сейчас?
– Я пошутила. Я все же беременна.
– Да? – не скрывая улыбки выдает Потапов. – Ну тогда поехали сразу в клинику. До двенадцати недель надо успеть встать на учет. Заодно и узнаем, как развивается наш глист. Нет ли каких патологий.
– Если на меня сядет какое-нибудь насекомое, я…я не знаю, что с тобой сделаю. Придумала! Сразу же после похода окажешься на коленях с кольцом в руках. А если меня кто-то укусит, сразу в ЗАГС.
– Тогда считай, что мы уже женаты, – спокойно отвечает Потапов, доставая очередной баул.
– Ну, Сережа, блин.
– Тебе понравится, обещаю.
– А если нет?
– А если нет, то исполню какое-нибудь твое желание.
– Ну точно тебе грозит свадьба.
– Ты так хочешь за меня замуж?
– Я хочу тебя напугать, – вполне серьезно произношу я. – Чтобы сесть в машину и вернуться домой.
– После встречи с тобой, меня уже ничем не напугать.
– Прекрасный комплимент.
– Простая констатация фактов.
***
Пофиг на реально красивый вид, открывающийся из выбранного Потаповым места. Чистое озеро и лес я и на картинках могу увидеть, а вот на не рукожопого мужика, собирающего палатку – нет, совсем не пофиг. Поправочка – моего мужика.
А чего я, собственно, боялась здесь находиться? Палатка очень даже современная и комфортная вот-вот будет, вкусняшки в виде сухариков, шоколадок и прочей прелести в избытке. И даже комфортабельные раскладывающиеся стулья, на одном из которых я сижу и пялюсь под сентябрьское солнце на сосредоточенного Потапова тоже имеются.
– А почему ты ничего мне не говоришь про мой купальник?
– А он разве есть? – усмехаясь произносит Сережа, переводя на меня взгляд. – Я думал, это какие-то обрывки от купальника.
– Значит, мне можно в таком ходить на море?
– Конечно, нет.
– А почему ты тогда не нудишь, что-то типа «почему ты голая»?
– Потому что тут мы с тобой вдвоем и поблизости никого нет.
– А как же дома на горе?
– Оттуда тебя не видно. Лепота, – удовлетворенно произносит Сережа, как только заканчивает с палаткой.
– Согласна, – только не палатка, а ты. – Сейчас сварганим шашлык, пока мясо не испортилось и набухаемся вина и шампуня.
– Да вы, оказывается, романтик, Сергей Александрович.
– И не говори.
Нет. Лепота – это точно не палатка, а полуобнаженный Потапов, рубящий дрова. Еще никогда я не испытывала такого кайфа, при виде полуобнаженного мужского тела. Руби, руби дрова. Желательно, побольше. Нет, нет, нет. Не переставай.
Да ну к черту сейчас этот шашлык. И скромность или что у меня от нее осталось тоже. Я другого хочу.
Оказавшись рядом, тянусь к нему на носочках. Закидываю руки на шею, прижимаясь к разгорячённому телу.
***
Было бы странно, если бы следующий день был столь прекрасным, как весь вчерашний. Ну не бывает так, чтобы все было хорошо. А вообще, кто бы сомневался, что какая-то живность на меня сядет. Ну не в трусы же залезет!
– Нет у тебя никого в трусах. Можешь открывать глаза.
– Точно нет?
– Точно. Тебе, наверное, показалось, это была, скорее всего, трава, – да, конечно!
– Если это был клещ и я останусь до конца дней инвалидом, только попробуй найти какую-нибудь бабу. Будешь со мной до конца дней мучиться, понял?
– Уже.
– Что уже?
– Уже мучиюсь. Столько слез из-за какого-то гипотетически возможно заглянувшего в твои трусы жука – это мощно. Все, заканчивай хлоридные берега. У меня сейчас на тебя другие планы. Садись сюда, – хлопает по пледу, странно улыбаясь. Неужели мы нормальным делом займемся? Сажусь рядом и моментально тянусь к гаденышу.
– Нет. Задом.
– Чей-то сразу задом? Мало того, что вместо Мальдив привез меня в лес, так еще и сразу задом? Хоть бы раз притворился нормальным и капельку романтичным.
– То же самое я могу сказать о тебе. Хоть бы раз притворилась нормальной девушкой.
– Я тебе такой не понравлюсь.
– Как и я тебе, – парирует в ответ. – А теперь рот на замок и сядь ко мне задом.
Вот только не хватало мне стоять на коленях с оттопыренной пятой точкой под чириканье птиц.
– Что ты делаешь?! Я сказал сесть, а не встать на колени, – дергает меня за руку и усаживает на попу спиной к себе. Пододвигается ближе, обнимая меня. О, это мне нравится. А уж, когда он начинает копошиться в моих волосах, из меня вырывается еле слышный стон. Только копошение быстро заканчивается, когда он убирает мои волосы в хвост.
– Хочу тебе признаться в кое-чем очень личном и сокровенном, – да ладно. Снова? – Ты мне прям как ножом по сердцу полосуешь, – шепчет на ухо. – Когда чистишь картошку, – чего?! – И срезаешь с нее половину. Поэтому я сейчас научу тебя делать это по-другому.
Хотелось бы сказать, что он шутит, так ведь нет же. Он вкладывает мне в руку картофелину и обхватывает ее своей лапой. То же самое проделывает с другой рукой только с ножом.
– Только ты мог привезти меня в лес чистить картошку. Я тебя когда-нибудь реально грохну, Сережа.
– Зато, смотри, как романтично, – усмехается мне в шею. – Медленно и аккуратно снимаем тонкий, очень тонкий слой…
– Твоей кожи?
– Кожуры картофелины.
– А потом твоей?
– А потом будем варить походный суп.
– С твоими костями?
– С тушенкой. Вот так, молодец.
– А после супа что?
– А после супа – пойдем купаться голышом.
И ладно бы пошутил. Так ведь нет же, справившись с ювелирной работой по чистке картофеля, Потапов обнажается первым. Оборачиваюсь по сторонам и, убедившись, что в лесу никого нет, аналогично скидываю с себя всю одежду и иду купаться в озеро.
Мы резвимся в озере как дети, по ощущениям, не меньше получаса. Наконец, немного замерзнув, я выхожу из воды первой и быстро поднимаюсь к нашей палатке. Сережа выходит вслед за мной.
Вытираюсь насухо и надеваю на себя трусы. И в этот момент в нескольких метрах от меня появляется собака. Огромная, не ясной породы. А вслед за ней еще одна. Мамочки.
