– Все это прекрасно, – хмуро заметила Энни, – но Рик Уже и так вне себя от злости, да еще переживает из-за лошади, которая поранилась. И потом, этим людям нечего делать ни возле его дома, ни возле конюшни. И ставить машины в поле они не имеют права! Пшеница и так уродилась хуже некуда, а если ее еще шинами давить, от нее вообще ничего не останется.
Декер придал своему лицу подходящее случаю сочувственное выражение.
– Уорфилд – городок маленький. Здесь все друг другу как родные и считают, что имеют право участвовать в ходе событий. Кроме того, приезд телевизионщиков – для наших мест грандиозное событие, и всем хочется понаблюдать за тем, как снимаются телепередачи.
– И все-таки я считаю, что если бы вы так явно не показывали, что наслаждаетесь всем происходящим...
– Руп! – прервал Энни восторженный возглас Кристы. – Руп, иди сюда! Быстрее!
Антрополог пустился бегом, а следом за ним и все остальные. Взглянув поверх плеча полицейского, Энни спросила:
– Что там случилось?
– Нашли еще одну руку.
Энни ошеломленно уставилась на него, не веря своим ушам, и наконец спросила:
– Что вы сказали?
– Похоже, ваш солдат погиб не один, мисс Бекетг.
– Эй, Энни! – крикнул Руп. – Случайно, не знаешь, кому может принадлежать эта рука?
– Понятия не имею, – ответила Энни, пробиваясь сквозь толпу собравшихся к месту захоронения.
Присев на корточки, она заглянула в могилу с четко очерченными, острыми краями. Словно кто-то гигантским ножом вырезал в земле аккуратный квадрат. Внутри лежал Льюис, вернее, жалкая горстка костей – все, что от него осталось.
И кто-то еще.
Руперт ткнул ручкой в длинные тонкие кости:
– Локтевая кость и лучевая. Намного мельче, чем у твоего солдата, который, между прочим, был крупным парнем, и сочлененные. Похоже, обоих бедолаг зарыли сразу же после смерти.
Не отрывая взгляда от костей, Энни лихорадочно припоминала, может быть, еще кто-то пропал без вести. Нет, никаких сведений в ее документации не было.
– Не могу припомнить, чтобы еще кто-то из солдат-пехотинцев или офицеров пропал без вести, – наконец проговорила она. – Среди ополченцев были жертвы при взятии высот, однако каждый погибший был учтен.
– А не может это быть Соук? – спросил Декер.
– О Господи! – ахнула Криста. – Надеюсь, что нет. Не обижайся, Энни, но, если это Соук, неприятностей не оберешься.
Энни не было нужды спрашивать почему. За последние годы коренное население Америки все чаще высказывало недовольство отношением к местам захоронения останков своих предков.
– Ну, тут уж мы ничего не поделаем, – сказал Руп и в этот момент заметил, как к нему устремился кинооператор. – Эй! А ну-ка отойди! Не ровен час, могила засыплется. Констебль Дейв, не могли бы вы отодвинуть этих людей хотя бы футов на пять от края?
Констебль Дейв послушно потеснил всех назад, включая Энни, видимо, посчитав ее частью толпы.
Энни все никак не могла прийти в себя от этого нового открытия. Ее вдруг захлестнуло желание бежать и от всех этих праздно шатающихся людей, и от телевизионщиков, и вообще подальше от Холлоу. Она повернулась и направилась к дому, не обращая внимания ни на Декера, ни на Кристу, ни на мисс Олсен, которые что-то кричали ей вслед.
Уже на подходе к дому она услышала громкий стук. Подойдя ближе, заметила Рика. Тот сидел на корточках на крыше гаража и ожесточенно стучал по ней.
– Что ты делаешь? – закричала она, стараясь перекричать стук и оглушительные звуки музыки, вырывавшейся из переносного радиоприемника.
– Будто сама не видишь! – крикнул он в ответ, сопровождая каждое слово ударом молотка.
– Ты что, злишься на меня?
Только этого ей не хватало! Когда хочется с кем-то поговорить, поплакаться кому-то в жилетку, вдруг выясняется, что некому и не во что.
– Отчего бы мне на тебя злиться?
– Именно поэтому ты и долбишь свою крышу?
– Я укладываю новый шифер, Энни. Что тебе понадобилось и почему ты ушла из Холлоу? Там ведь так весело.
– Мне нужно было с тобой увидеться.
Рик встал на крыше во весь рост и широко раскинул руки. Энни испуганно ахнула.
– Ну вот я, ты меня видишь. А теперь можешь идти обратно, а я буду продолжать работать.
– Нет!
Подойдя к лестнице, Энни стала взбираться на крышу.
– Сейчас же спускайся вниз! Тебе здесь нечего делать!
– А вот и нет! – отрезала Энни.
Оказавшись наверху, Энни принялась на корточках пробираться по обжигающе горячей поверхности к Рику, который уже стоял на коленях перед кипой листов шифера, без рубашки, в одних джинсах. Перед ним лежало с полдюжины коробок гвоздей и несколько молотков. Схватив один из них, Энни сказала:
– Боюсь, как бы ты не надорвался на своей работе. Так уж и быть, я тебе помогу. Только сначала покажи мне быстренько, как это делается.
– Ты собираешься крыть шифером крышу? – изумился Рик.
– Мне нужно по чему-нибудь стукнуть, потому что, если я стану стучать по тому, по кому хочу, я закончу свои дни в тюрьме.
По лицу Рика медленно расплылась ухмылка.
– Такая женщина мне по душе.
– В данный момент я бы не сочла это за комплимент, – возразила Энни, однако улыбнулась в ответ.
Рик быстренько показал Энни, как забиваются гвозди, и они приступили к работе, стоя рядышком на коленях, одновременно поднимая и опуская молотки. Вверх – вниз, вверх – вниз...
Энни украдкой бросила взгляд на Рика: на блестящее от пота тело, сильные мышцы, вздувавшиеся и опадавшие на его руках при каждом движении.
Как же он красив! Немудрено, что всякий раз, когда она оказывается от него поблизости, ей хочется заняться с ним любовью. Такого мужчину нельзя не желать.
С трудом Энни сосредоточила свое внимание на гвоздях. Оказывается, очень приятная работа. Понятно, почему мужчины обожают что-то пилить, строгать, прибивать. Это гораздо интереснее, чем шить или вышивать. Несколько минут прошло в молчании. Наконец Рик спросил:
– На кого ты злишься?
– Было бы проще ответить, на кого я не злюсь, – буркнула Энни. – Мне осточертели эти телевизионщики.
– А мне казалось, тебе приятно их внимание.
– Иногда, но того, что происходит сейчас, я не ожидала. Понимаешь, Льюис был человеком, и мне хотелось, чтобы люди об этом вспомнили. А они превратили его в посмешище. Журналисты рады – радешеньки пустить в эфир сенсационную новость, а судмедэксперты – поупражняться в риторике. И потом, эти телевизионщики всюду суют свой нос, чувствуют себя здесь как дома. По их вине Авангард получил травму... Мне ужасно жаль, что я принесла тебе столько беспокойства, и мне не нравится, что, куда бы ни шла, я постоянно натыкаюсь на Оуэна Декера, – тихонько закончила она. Рик пристально посмотрел на нее:
