– Разброс получается довольно большой, – продолжила девушка. – Мне нужно ближе пообщаться с Феррамо, чтобы все это конкретизировать.
– Хорошо бы все-таки вытащить его в Судан... Он ведь сам предлагал к нему туда приехать, – рассуждал вслух Уиджетт. – Это пошло бы нам на пользу при любых обстоятельствах.
– Он должен быть сумасшедшим, чтобы позволить тебе так близко к нему подобраться, – скептически заметил Скотт.
– Так он и есть сумасшедший, – пожала плечами Оливия.
– Да. Надо быть сумасшедшим, чтобы позволить тебе уехать, – эхом отозвался Скотт.
– Спасибо за комплимент, – улыбнулась Оливия: возможно, Скотт Рич был не так уж и плох в глубине души.
– Я хотел сказать – ежу понятно, что ты сдашь его при первой же возможности...
– Он доверяет мне. Говорит, что я его ловчий сокол...
Скотт только странно хмыкнул.
– Доверие – не последняя вещь, Скотт, Рич, Мортон или как там тебя... – передернула плечами Оливия.
– Да-да, Рейчел, Оливия или Пиксли, – какое у тебя сегодня имя, черт побери?!
– Боже, опять! – Уиджетт картинно закатил глаза, доставая из кармана платок и вытирая им лысину. – В конце концов, жить под чужим именем – что может быть естественней для шпиона? Если мне память не изменяет, кое-кто из присутствующих два года прожил в отеле «Асуанская Плотина», кося под наркодилершу?
– Что естественно для шпиона... – начал было Скотт Рич.
– Знаешь, в чем очарование мисс Джоулз? – прервал его Уиджетт. – Она прирожденная шпионка! А теперь к делу. Вся проблема в Пьере Феррамо, – фамилию « Феррамо » он произнес с карикатурным французским грассированием. – Вопрос: если он позвонит Вам, как обещал, и готов будет везти Вас к бедуинам на Красное море – Вы поедете?
– Угу, – в тоне Оливии проскользнула какая-то официальная торжественность. Как на присяге.
– Точно? – пробормотал Скотт Рич. Во взгляде его читался не только вопрос, но и что-то вроде беспокойства. – Поедешь, даже если им движет единственное желание: прикончить тебя без лишних свидетелей?
– Если бы он хотел избавиться от меня, он бы сделал это еще в Гондурасе.
– Святые слова! – кивнул Уиджетт. – У любого мужчины найдется масса других оснований пригласить агента Джоулз провести с ним несколько незабываемых дней в пустыне. Тебе доводилось читать «Тысячу и одну ночь», Рич? Очень эротичная книжка. Клянусь, девушка, похищенная бедуином, твердо может рассчитывать на то, что в его шатре скучать ей не придется!
– И что же? – буркнул Скотт Рич, сердито глядя в пространство прямо перед собой.
С тех пор, как Оливия уехала от Феррамо, прошло пять дней, а он все не звонил. Группа, к которой, к неудовольствию Оливии, теперь считалась приписанной и Тайная Потаскуха Сурайя, каждый день, сразу после завтрака, собиралась в комнате на первом этаже. После ряда сложных манипуляций с компьютерами, базами операторов сотовой связи и чем-то там еще, Скотт Рич добился, чтобы номер, который Оливия дала Феррамо, выходил прямиком на пульт в комнате Технического обеспечения. Оставалось дождаться звонка...
Часы в комнате Технического обеспечения были точь-в-точь, как в школе, где училась Оливия. Та же функциональная модель, в пластиковом корпусе: белый циферблат, черные цифры, красная секундная стрелка. В школе она привыкла торопить время, предвкушая, когда же часы покажут четыре пополудни, возвещая конец школьной рутине. И вот, дернувшись, красная секундная стрелка замерла наверху: четыре по Гринвичу, в Гондурасе девять утра, пятый день томительного ожидания, нервно обкусанные пальцы...
Скотт Рич, профессор Уиджетт, Оливия, компьютерщик Додд и Сурайя – с показным ли равнодушием или плохо скрываемым раздражением – отвели взгляд от часов. «Все они думают об одном и том же: он не позвонит. Эта баба возомнила о себе черт-те что, а они ей поверили. Да на кой сна ему сдалась?!»
– Рич, дружище, ты уверен, что этот номер подключен к нашей аппаратуре? – якобы лениво поинтересовался Уиджетт, подцепляя кусочком тоста фуа-гра со стоящей перед ним тарелки. – Я видел, как ты сражался с компьютерами. Знаешь, когда жмешь на столько кнопок...
– Номер включен, – отрезал Скотт Рич, не отрываясь от монитора.
– Хм.. Будет ли он звонить? – промурлыкала Сурайя.
– Может, тебе самой звякнуть ему? – предложил Скотт Рич.
– Это не пойдет, – пожала плечами Оливия. – Он должен чувствовать себя охотником. А не дичью.
– Да? А я думал, ты – «его ловчий сокол», – не удержался Скотт Рич. – Или речь шла о волнистом попугайчике?
Рич отвернулся и заговорил с компьютерщиком, не отрывая взгляд от экрана. В верхней половине экрана тасовались, будто карты в колоде, сделанные Оливией фотографии Феррамо, а в нижней шло слайд-шоу, составленное из портретов террористов, связанных с «Аль-Каидой». Время от времени компьютерщик и Скотт останавливали прокрутку фотографий и пробовали наложить снимки друг на друга, так что на экране появлялся Феррамо в тюрбане, с Калашниковым на груди, Феррамо в ковбойке, сидящий в гамбургском баре, Феррамо с другим носом, Феррамо в ночной рубашке и бигудях.
– Собственно, Скотт прав, почему бы тебе не позвонить Пьеру самой? – промурлыкала Сурайя, устраивая свои очаровательно длинные ноги в обтягивающих джинсах на крышке стола.
– Если он не звонит сам, звонить ему нет никакого смысла: он потерял ко мне интерес, – поморщилась Оливия.
– Ну, знаете ли... Это, как ни как, не свидание вслепую. Тебе угрожает опасность... Ты ему нравишься... Пьер предпочитает решительных женщин. Нет, это ты должна ему позвонить!
Скотт Рич наклонился вперед, изобразив что-то вроде позы роденовского мыслителя, и вперился взглядом в Уиджетта – взглядом столь же настойчивым, как тот, которым он встретил тогда Оливию в баре:
– Ну а Вы-то что думаете?
Уиджетт слегка набычился, шумно выдохнул сквозь сжатые зубы.
– Есть древняя суданская поговорка: «Там, где мужчина и женщина, третьим всегда будет дьявол». В арабском мире свои стереотипы... Для араба – что женщина, что животное... Послушать арабов, так женщины просто одержимы сексом и думают только о соитии с мужчиной, будто больше им думать не о чем.
– Хм! Однако! – ухмыльнулся Скотт Рич, откидываясь в своем кресле и оценивающе глядя на Оливию.
– Эти представления живы по сей день. В некоторых арабских кварталах убеждены, что стоит мужчине и женщине остаться наедине, они тут же займутся блудом.
Оливия почувствовала, что еще немного, и она вспылит... и при этом ее сознание прокручивало события той ночи на Белл Кей: Мортон Си целует ее, вот он прижимается к ней, его рука забирается ей в джинсы. В какой-то момент она перехватила его взгляд. Впечатление было такое, что и он думает о том же. К ее удивлению.
