– О, Этан, – прошептала Аманда, вплотную подходя к нему.
Дверной звонок зазвенел прежде, чем она сделала то, что собиралась сделать, – обвить его шею своими руками. На пороге стоял Пол.
– Я пытался дозвониться, но никто не отвечал, – сказал он. – Я испугался, решив, что тебе снова пришлось везти Томми в больницу. С ним все в порядке?
Аманда кивнула:
– Он спит сейчас и, похоже, идет на поправку.
Взгляд вошедшего скользнул над ее плечом и остановился на Этане. Аманда тут же заметила, как напрягся Пол.
– Он что, постоянно крутится возле тебя? – спросил Пол шепотом. – Мне кажется, что у меня никогда не будет возможности побыть с тобой наедине. Я хочу, чтобы мы вновь узнали друг друга, ведь мы стали совершенно другими.
Непонятный холодок пробежал у Аманды внутри.
– Я понимаю, Пол, но это просто условия завещания...
– Не нужно ничего объяснять, – сказал он. – Прости. Сейчас, когда Томми так болен, мне не стоит форсировать события. Наверное, я опять веду себя эгоистично. – Он понизил голос: – Но я не могу думать ни о чем и ни о ком, кроме тебя, Аманда. Ты, Томми и я – одна семья. – Пол смущенно отвернулся, но Аманда успела заметить блеснувшие в его глазах слезы.
– Как насчет чашки кофе? – предложила она, коснувшись его руки.
– Отличная идея.
Когда она повернулась, Этана уже не было. Аманда посмотрела наверх и увидела, как закрылась дверь в белую спальню. Не полностью, конечно, одна из створок осталась слегка приоткрытой. Этан не доверял никому.
Пол тихо подошел сзади и мягко положил руки ей на плечи:
– Я займусь кофе, а ты иди в гостиную, отдохни.
Отдохнуть? Да, действительно, ей необходимо отдохнуть. Она опустилась на старинный стул, понимая, что сейчас неподходящее время оставаться наедине с Полом, он может сесть напротив, и она не устоит под его взглядом, он может начать ласкать ее, и неизвестно, к чему это приведет.
Через несколько минут Пол вернулся в гостиную.
– Кофе варится. Я нашел печенье, – сказал он, – может, тебе захочется перекусить.
Аманда посмотрела на пачку, это было печенье «Милане», то самое, которое после первого покушения предлагал ей Этан.
– У тебя усталый вид, – сказал Пол. – Мне бы хотелось стереть с твоего лица это выражение озабоченности.
– Я в порядке, – ответила она, – но все равно спасибо. Я ценю твою заботу.
– Кофе, наверное, уже готов. Ты сиди, я принесу. Один кусочек сахара и немного молока, правильно?
Аманда улыбнулась и кивнула:
– Спасибо.
Он принес кофе, который они выпили в уютном молчании. За все это время Пол ни разу не прикоснулся к ней. Он предложил ей еще чашку, но Аманда отказалась, сославшись на усталость. Тогда Пол собрал чашки, отнес их на кухню, вымыл, вытер насухо и поставил на место в шкаф.
– Я дам тебе возможность отдохнуть, – сказал он. – Можно мне зайти завтра повидать Томми?
Она кивнула:
– Может, зайдешь во время перерыва на ленч? После утреннего сна Томми обычно просыпается примерно в час.
– Замечательно, – сказал Пол. – Свидание назначено.
Аманда закрыла дверь и, навесив цепочку, посмотрела на дверь белой спальни, надеясь, что она сейчас распахнется, Этан выйдет, и они смогут закончить разговор.
Но дверь так и не открылась.
Чтобы не думать об Аманде и Поле, Этан решил с головой погрузиться в поиски и изучение сведений об Уильяме Седжуике. Он сел за стол, настроил свой портативный компьютер на поиск и посмотрел в окно на раннее вечернее небо. На некоторых домах уже были развешаны рождественские огоньки. В окне особняка, расположенного наискосок от их дома, виднелась елка со звездой на верхушке.
Этан задернул белые шторы и вновь сосредоточил свое внимание на экране компьютера. Поисковая программа ожидала команды; набрав «Уильям Седжуик и его ребенок», он нажал клавишу ввода.
Прокручивая появляющуюся на экране информацию, Этан очень надеялся, что всплывет хоть что-то стоящее, но, как обычно, найденные статьи не имели никакого отношения к тому, что он искал. Ничего нового. Он запустил такой же поиск по трем самым крупным газетам Нью-Йорка, и снова ничего.
– Проклятие! – пробормотал Этан и в сердцах двинул ногой по тумбе длинного стола.
Дверца тумбы неожиданно открылась, наклонившись, Этан с такой силой захлопнул ее, что та распахнулась окончательно. Внутри на полке лежал сложенный вдвое листок, на котором было написано имя: «Карен Андерсон».
Аманда бегом поднялась по лестнице и постучала в дверь:
– Этан? Ты в порядке? Что за грохот?
– Подожди секунду, – отозвался Этан, – это всего лишь стол. – Он схватил листок, обычный листок белой нелинованной высокосортной бумаги, и вышел из комнаты. Аманда ждала у двери. Этан протянул ей листок.
Она взглянула на бумагу:
– Это почерк моего отца.
«Дорогая Карен, – прочитала она, – слово «прости» не поможет исправить то, что я сделал. Я знаю, что причинил тебе боль. Я знаю, что надо было оставить тебя в покое. Но ты так красива, а я слишком слаб. Я знаю, что ты хочешь верить, что ребенок, которого ты носишь, – мой. Но это не так.
Мне очень жаль. Я знаю, что ты мечтаешь, что все закончится, как в сказке, и я попрошу тебя выйти за меня замуж. Но это невозможно. К сожалению, не я отец твоего ребенка. Пожалуйста, прости меня. Я знаю, какой ты нежный цветок, и мне не следовало приближаться к тебе. С наилучшими пожеланиями,
Уильям».
– Подожди здесь, – сказал Этан. – Я хочу кое-что проверить.
Он вбежал обратно в комнату и напечатал в графе «Поиск»: «Карен Андерсон и ее ребенок». Имя было настолько распространенным, что появились тысячи ссылок. Этан добавил в поисковое имя слово «Седжуик». Появилась еще одна ссылка.
«3 мая 1984 года... Андерсон Карен, тридцать, родилась в Бруклине, внезапно скончалась в четверг ночью у себя дома. Была в штате домашней прислуги Уильяма Седжуика, нью-йоркского предпринимателя. У Андерсон осталась дочь Уилла в возрасте одного месяца...»
Воздух со свистом вышел из легких Этана. Он схватил компьютер и бросился на площадку.
– Прочитай этот некролог, – сказал он Аманде. Аманда прочитала запись, и кровь отлила от ее лица.
– Звучит так, словно она совершила самоубийство. Думаешь, она это сделала из-за записки, которую он ей оставил? Ее ребенку был всего месяц. О Боже, Этан!
В графе «Поиск» онлайнового справочника он напечатал: «Уилла Андерсон». По спине пробежал холодок. Уилла Андерсон жила буквально за углом, на Бродвее, между Семьдесят четвертой и Семьдесят пятой улицами.
