— Тогда я тут зачем понадобилась?
— Да, что б уже наверняка. Бодлер твой — человек настроения. У него сегодня так, а завтра уже иначе. Вот ты для надёжности и нужна. Чтобы уже точно никаких сомнений.
— Я тебя когда-нибудь убью.
— Убивай. Когда и как хочешь. Но только сделай так, чтобы он сегодня бумаги подписал.
Внутри меня закрутилось что-то неприятное и склизкое. Не то чтобы я в Державине разочаровалась, я ведь на самом деле знала какой он. Просто как-то за Диму стало обидно. Наверное, это до ужаса тяжело, когда весь мир видит в тебе не человека, а возможность хоть что-то урвать для себя, не гнушаясь никакими способами.
— Уйди отсюда, — зашипела я и кинула в него салфетку, которую до этого давала Бодлеру. Но та не долетела до цели.
— Лиза…
— Уйди я сказала!
— Лизка, вот чтобы ты там себе не придумала, я всё равно тебе друг!
— Да, пошёл ты, — видимо мой голос прозвучал очень убедительно, потому что Державин всё-таки развернулся и ушёл. После чего все повара на кухне с облегчением выдохнули. Переживали за нас, что ли.
Первым в себя пришёл всё тот же су-шеф, который похлопал меня по плечу и философски изрёк:
— Не бзди, Лизок, прорвёмся. Заказы готовы. Время гостям нести.
Я лишь кивнула головой и начала составлять готовые блюда на поднос. Но не прошло и трёх минут, как на кухню ворвался следующий гость.
— А ты сегодня популярна, — заметил уже ставший мне родным су-шеф и кивнул в сторону Артемьевой.
Я вымученно глянула на Миланку, которая уже набирала полную грудь воздуха, для того чтобы заорать:
— Какого хрена ты здесь делаешь?
— Такого, Люся! — разозлилась я. Мне уже порядком надоело, что все на меня сегодня орут. Поэтому подумав немного, добавила. — Такого большого и мощного, видимо Димкиного!
— Ах, ты! — взбесилась она, в этом вопросе я, должно быть, влезла на её территорию.
Я демонстративно отвернулась и вернулась к своим подносам, чтобы уже вынести их в зал, и это была моя стратегическая ошибка. Если бы я стояла к ней лицом, то ещё бы успела увернуться от летящей в меня еды, а так, моя спина и волосы словили полную порцию супа. Правда, мне повезло, что суп оказался холодным гаспачо. Впрочем, ощущения в любом случае оказались неприятными. Моя реакция не заставила себя ждать, и я с пол-оборота запустила в Миланку пастой, лежащей на одной из моих тарелок. За что в ответ тут же получила заряд из цезаря с креветками. А дальше мы кидались всем подряд, пока сердце шеф-повара не выдержало, и он не заорал:
— ПОШЛИ ВОН ИЗ МОЕЙ КУХНИ.
И в качестве доказательства серьёзности своих намерений запульнул в нас скалкой. Мы с Милой синхронно присели и гуськом поспешили в зал, потому что за нами вслед уже летела следующая кухонная утварь.
Как только мы оказались в зале, можно было встать на ноги.
— Ну ты и дура! — заключила Артемьёва.
— Сама идиотка, — беззлобно ответила я.
Мы осмотрели друг с друга с головы до ног и довольно хмыкнули. Вид у нас был феерический. Обе мокрые, грязные и с ошмётками продуктов в волосах.
— Ты чего на меня-то накинулась?
— Да, блин, — всплеснула она руками. — Первая официальная поездка с Димой, а тут ты. Вот у меня в глазах всё и потемнело.
— Совпадение, — поклялась я, и для достоверности подняла руку ладонью вперёд.
— Ты тут реально работаешь?
— Судя по всему, это моя последняя смена.
И мы обе хихикнули. Не знаю, о чём бы мы договорились дальше, если бы в этот момент в зале не показался Сгорский Евгений Львович.
— Бежим, — скомандовала Милка, и, схватив меня за руку, понеслась в сторону вип-ложи. Я не сопротивлялась. Только преодолев бархатные занавески, до меня дошло, где мы.
Шесть растерянных пар глаз впились в нас с Артемьевой. Мы неловко замерли, стараясь встать как можно ближе друг к другу. Влад схватился за голову, Заброцкий ещё сильнее помрачнел, его супруга не выдержав сего безобразия, опрокинула в себя рюмку водки, Дашка в ужасе открыла рот, а у Ваньки натурально так дёргался левый глаз. Один Бодлер пока ещё поглядывал на нас с любопытством, ожидая нашего следующего хода.
Мы с Миланкой ещё немного потоптались перед почтенной публикой и стали пятиться назад. Но тут из-за занавесок выскочил ещё один человек, желающий нашей смерти, причём в сильнейших муках.
— Вы! — тыкал в нас пальцем Семёныч. — Вы! Вы мне кухню разгромили! Что вы себе позволяете?!
— Ревность, — как-то пространно изрекла Артемьева, подкидывая мне очередную бредовую идею.
— Приступ ревности, — уже более внятно объяснила я.
— Какая ревность?! — возмутился управляющий.
Я уже приготовилась пояснить происходящее, но тут вмешался Димка со своим издевательским замечанием:
— Интересно знать, кто кого приревновал.
По его глазам поняла, что он откровенно так издевается над нами. Ах так, ну тогда получайте, Дмитрий Александрович.
— Как это кто кого?! — деланно удивилась я и обняла Миланку за плечи, из-за чего та сразу напряглась. — Конечно, же Милашечку к вам. Мы — активные лесбиянки, знаете ли, народ агрессивный.
И для пущего эффекта ещё и Артемьеву за одну грудь схватила. Та лишь недовольно фыркнула и попыталась сбросить мою руку, но я была намерена играть до последнего свою роль.
— Сладенькая, ну хватит уже скрываться, пришло время миру узнать о нашей горячей любви.
— Илюшина, ты больная на голову, — закатила глаза Миланка.
— Это всё исключительно от переизбытка чувств!
Она ещё раз попыталась избавиться от моей руки, из-за чего мы сделали пару неаккуратных шагов назад, после чего за нашей спиной послышался звон бьющегося стекла. Как оказалось, мы снесли чистую посуду с тумбы, которая стояла у самого входа.
Из-за занавесок показались охранники, но мы с Миланкой хором завопили:
— Мы сами!
И синхронно присев на корточки, стали собирать осколки, при этом тихо переругиваясь.
— Это всё ты, — ткнула она в меня пальцем.
— Ага, точно. Это я в себя первая супом кинула!
— Просто ты одна одним своим видом умеешь так сильно бесить.
— Что поделаешь!?
Мы очень рьяно разбирали осколки посуды, полностью игнорируя всех остальных присутствующих. Охранники вернулись обратно, Семёныч тоже куда-то делся. Хотя, я бы с превеликим удовольствием оставила их, и избавилась бы от кого-нибудь другого.
В какой-то момент мы с Миланой схватились за один и тот же осколок, который каждая стала тянуть на себя.
— Ой, — одновременно запищали мы, порезавшись. У меня на пальце вылезла первая капля алой крови, тоже самое случилось и с Артемьевой. Мы посмотрели на нашу кровь, сливающуюся воедино друг с другом на белом осколки тарелки, и хором воскликнули:
— Посмотри, что ты наделала!
В этот момент лопнуло терпение самого Дмитрия Александровича, который очень прытко подскочил к нам, и «дёрнув за шкиру», одним движением поднял нас на ноги и железным тоном приказал:
— Сели, обе, немедленно!
Первый раз видела Диму таким злым. Появилось в нём что-то такое бешенное, отчего внутри всё перевернулось. Довели.
Мы очень оперативно уселись на стул, причём вдвоём на один, пришлось даже обняться, чтобы не упасть. И пока Дима вызывал других официантов, мы активно боролись за пространство на стуле.
На всех остальных, кто сидел за нашими спинами я старалась не смотреть, мне хватало их взглядов, которые прожигали дыры в моей спине.
— Хватит ёрзать! — цыкнула я на Милану.
— Я что виновата, что у тебя жопа толстая! — парировала она.
— Надеюсь, что ты сделала прививку от бешенства, а то мы с тобой только что кровью обменялось. Не хотелось бы заразиться!
— Не переживай, к моему счастью твоя тупость мне уже не передастся.
Я нахмурилась. Вся ситуация меня нервировала. Если б мы просто с ней ругались, так тут же зрители были, что убивало во мне остатки благоразумия напрочь. Все же помнят, что Лиза в моменты волнения делает, что попало? Так вот. Сейчас наступил именно тот момент.
