Отпустив дочь Серра я направился к двери. Оставаться с ней под одной крышей, хотя бы последнюю ночь не намеревался.
— Я не понимаю в чём ты меня сейчас обвинил. Алекс! Алекс! — кричала Кьяра и я остановился тяжко вздыхая.
— Не понимаешь, как кому-то давала или у кого-то брала? Или как из кожи вон лезла, чтобы охомутать меня?
- Но наш брак не может вот так просто развалиться. Почему ты делал что-то молча и не даже не поговорил со мной?
— Нам не о чем разговаривать. Ты заслужила подобное отношение к себе. До встречи в суде Кьяра.
Продолжать баталии с трезвевшей Кьярой было бесполезно. Либо она слишком глупа, либо слишком хорошо играет. А в целом и то, и другое. Я садился в автомобиль, а упёртая жена никак не хотела сдавать позиции. Вцепилась в дверь машины продолжая кричать:
— Не смей уезжать, Алекс! Твой дом здесь! Ты не можешь бросить меня в очередной раз одну!
Страсти по-итальянски оказывается совершенно не чужды Кьяре, недаром в Милане росла. На её шум сбежалась охрана. Попросив парней увести взбесившуюся жену в дом, я всё же смог уехать. В нью-йоркскую квартиру возвращаться не хотелось и я бесцельно колесил по не засыпающему городу успокаивая себя. Я ехал в никуда.
На самом деле выдался не лёгкий вечер и выдержать семейный ужин оказалось не просто. И не только мне.
Лорен. С первого момента ужина морально убивало её благодушие и полная отстранённость. Она не явно игнорировала меня. Переговаривалась в основном с Кьярой и Саймоном, но ради приличия иногда уделяла немного своего внимания. В какой-то момент мне показалось, что всё потеряно. Пока я не вышел на балкон вслед за ней. Она стояла созерцая ночной город, с виду спокойная, только я заметил, что Лорен не знала куда деть руки от волнения. В памяти сразу всплыли наши случайные встречи в холлах казино. Она вела себя тогда также.
Ей до сих пор не безразлично. Стоя на перекрёстке, я вспоминал наш разговор на террасе и улыбался, как дурак. Хоть Лорен и язвила жаля укусами, я ей не безразличен. Несмотря на то, что наш откровенный разговор перешёл в серьёзную перепалку… я всё прощу Лорен. Её заносчивость и то, как жёстко послала меня. Со временем она отойдёт от первого шока и снова примет меня. Я раз за разом прокручивал в памяти наши последние дни. В сотый раз анализировал. Нужно было искать другой выход.
Какая же я сука…! Ей было больно!
С досадой я рванул с места, машину заносило… Я резко дал по тормозам… остановился и с безумной силой, снова и снова долбил кулаками по рулю.
«Сука!», — в который раз проклинал себя… я растоптал единственную женщину, которая действительно меня любила.
Лорен
Я долго лежала на кровати, без сна, крепко обняв Сэмми, мою маленькую копию его. В голове не укладывалось то, что сказал мне ди Борго. Его фразы надолго останутся в памяти. Сердце всё ещё сильно колотилось, а ладони леденели, когда волны мурашек временами накатывали по новой. Внезапно нахлынувшие чувства напугали меня, а эмоции раздирали на части.
Да… Ди Борго всегда умел тряхануть так, что адреналин зашкаливал. Отрывками вспоминались события нашего прошлого и я строго одёргивала себя. Думая, как быть дальше, возникало только одно желание, срочно уехать из Нью-Йорка. Срочно вернуться домой в Хьюстон. Всеми правдами и неправдами уговорить Саймона. Но в Нью-Йорке его держат обязательства.
«Нужно немедленно пресечь порывы ди Борго, пока не случилось чего похуже…Хотя… хуже уже некуда».
Слабый сон опутывал сознание, когда Саймон пришёл в комнату. Я тихонько поднялась с кровати и взяла его за руку.
— Посидим немного в гостиной? — предложила ему.
— Конечно. Почему ты так быстро ушла, Лорен?
— Устала, — я присела на диван рядом с Саймоном подобрав под себя ноги. — Всё же поздно было для ужина и продолжительных разговоров.
— И только? — в глазах Саймона появлялся игривый огонёк. Я надеялась, что не будет разговоров о ди Борго.
— И только, — ответила ему коротко, перебираясь на его колени. — А, где посуда со стола?
Посуды на столе не было, что не ускользнуло от меня. Сара уже давно отдыхала, значит Саймон убрал её.
— Убрал сам, зачем беспокоить Сару?
— Верно.
Я расстегнула две верхние пуговицы на рубашке Саймона и коснулась губами виска. Мне хотелось отвлечь его. Лишь бы не было разговоров об Алексе. Лишь бы не вспоминать, не бередить рваную рану души, которую я старательно зашивала годами.
Мягкие мужские губы манили, хотелось прижаться всем телом к Саймону и впиться в него поцелуем. Его рука скользнула вдоль талии к бедру, а ласковый взгляд заставил затрепетать. Я коснулась губами его губ. Обжигающие, чувственные поцелуи медленно сводили с ума. Целуя меня в губы, он спускался ниже, к бьющейся жилке на шее, и когда Саймон провёл языком вдоль неё, я с придыханием спросила:
— Так почему у нас нет детей, мистер Торн?
— Видимо у нас имеются проблемы… миссис Лорен…
Он расстегнул молнию на платье, тёплая ладонь скользнула под ткань, спустилась к пояснице. Его пальцы нежно коснулись кошачьего места, а затем выписывали на нём узоры. От волны возбуждения мурашки прошлись по коже… я вздрогнула и поёрзала попой. Эрекция Саймона упиралась в моё бедро и я коснулась ширинки на брюках.
— Тогда… вы просто обязаны всё срочно исправить…
Саймон увлёк меня за собой, укладывая спиной на диван, методично снимая платье.
— Для вас всё, что угодно… Лорен Торн… но нам потребуется явно не один укол…
Куда летела остальная одежда, кто знает… Губы касались чувствительных сосков, спускались ниже… язык дарил запретные ласки… вот он уже во мне… раз за разом покорял вовлекая в ураган нежной страсти…
Утреннее солнце проникало сквозь шторы, грело кожу своим теплом. Когда я проснулась Саймона рядом не было. Из ванной комнаты слышался шум воды. Я встала с нашей постели и надев халат отправилась на кухню готовить завтрак. В последнее время я предпочитала делать завтраки сама.
— Мама, доброе утро, — Сэмми обняла меня. Она проснулась.
— Привет малышка. Как спалось?
— Хорошо.
У Сэмми была тетрадка в руках, она положила её на стол и быстро сходила в комнату за ручкой. Разместившись поудобней на стуле дочка стала что-то писать, а потом позвала меня.
— Мам, смотри. Как думаешь правильно я решила?
Я посмотрела в тетрадь и опешила. Моя дочь решила задачу по гиперболическим функциям… Она унаследовала мою склонность к математике, но чтобы в семь лет освоить такое? А затем я похолодела.
— А это, что, Сэмми? — указала пальцем на рисунок внизу листа.
— Пасьянс, мам.
— Что? — мне подурнело.
Господи. Только не это. Где, что и когда я упустила?
— Миранда, девочка из класса показывала однажды, что такое пасьянс. А её бабушка научила. Но я умею круче, чем Миранда управляться с картами. Смотри!
Сэмми вытащила из кармана пижамы колоду карт. Мои глаза округлялись, где она её взяла? Пока я пыталась нормально отреагировать, моя дочь быстро делала покерный расклад.
— Раз и два! Вот и «каре», мам. Круто, правда ведь?
— Сэмми! — сорвалось у меня слишком громко. Я сгребла колоду со стола. — Где ты научилась? Это Миранда показала?
- Нет. Я сама.
Так-так. Спокойно. Я переводила дыхание, чтобы не напугать дочь. Присела на корточки рядом с ней и тихо сказала:
— Карты, это не игрушка и карты в руках маленькой девочки — это очень плохая затея. Понимаешь?
— Понимаю, мама, — моя настырная Сэмми не унималась и продолжила засыпать вопросами. — А в руках большой девочки? Большой девочке можно играть в карты?
— Большой девочке, запомни Саманта, нельзя играть вдвойне. Я забираю у тебя колоду. Откуда она у тебя взялась?
