все в порядке. Извините нас, пожалуйста. Где бумаги?
Спустя еще пятнадцать минут бюрократии им возвестили:
— Так, Мишка, за документами через неделю приедешь. А теперь брысь.
— Спасибо вам большое, Лидия Тимофеевна!
— Это у меня рабочий день вот-вот закончится. А в ювелирном салоне — еще час работы.
— Зачем мне в ювелирный?!
— Ну точно Васька тебя уронил. И хорошо, если не с крыши. Кольца купи! Раз уж так озабочен тем, чтобы всему миру сообщить, что это — твоя женщина.
***
— Ребята! — Султан поднял вверх руку с бутылкой шампанского. — Поздравляю!
— Рано пить шампанское! — Миша открыл дверь «Победы». — Нам надо срочно купить кольца. Погнали!
Надо ли повторять, как сильно любил эти слова Султан Оздоев? Под рев мотора «Победы» Миша и Алиса пили свое свадебное шампанское прямо из горлышка.
***
— Выбирай.
Она думала совсем недолго.
— Вот это.
Взгляд продавца ювелирного салона был весьма снисходителен и красноречив.
— Алис, — шепнул Миша ей на ухо. — Я могу себе позволить купить тебе другое кольцо. Подороже. С… камушками.
У нее было уже кольцо с бриллиантами. Пусть и не обручальное. И это кольцо подарило ей путь к свободе. А сейчас она хочет это.
— Я хочу это, — Алиса твердо указала на тонкий золотой обод. — Только такое.
— Хорошо. Будьте добры два — мужское и женское.
***
Бутылку шампанского они допили на обратной дороге. И потом сидели молча, переплетя пальцы и слушая, как задорно Султан подпевает громким ритмичным мотивам.
Султан доставил их до дома. Помахал энергично рукой на прощание. И Алиса с Мишей еще успели услышать, как он говорит кому-то по телефону: «Сам в город отвез! Да я тебе отвечаю — это не фейк! Девятый точно женился!»
***
— Ну вот теперь я точно готов есть сочни, — Миша повесил свою и Алисину куртки на вешалку. — Там еще курица вчерашняя есть с гречкой.
— Хорошо, — спокойно отозвалась Алиса. — Пойдем на кухню. Ты, наверное, голодный.
— А ты? — он поймал ее за руку, повернул к себе лицом.
Долгий-долгий взгляд. И сочни остались ждать на кухне своего часа. Наступил он, скажем честно, не скоро.
***
Поза была самой простой, миссионерской. До изысканных ласк дело тоже не дошло. Они были на самом деле голодные. Оба.
Единственная ласка, что удалась ей — это держаться за его плечи и гладить их.
Единственная ласка, что удалась ему — проверить, готова ли его жена — и вздрогнуть всем телом, почувствовав влагу.
А потом они слились. Его поначалу неспешные размеренные движения. Дрожь ее пальцев на его плечах. И взгляды, не отводя, не закрывая глаз. Смотреть, не отрываясь, чувствуя каждый миллиметр движений — его внутри, ее по плечам. И только в финале прикрыть глаза от затапливающего наслаждения.
***
— Алиса…
Она открыла глаза. И тут же счастливо зажмурилась, утыкаясь ему в шею.
— Алиса… — повторил Миша, положив руку на ее плечо и слегка поворачивая Алису. — Ты ничего не хочешь мне сказать?
— Что? — неужели между ними еще остались какие-то невыясненные вопросы?!
— Ты любишь меня?
Она образцово, как настоящая блондинка, хлопнула пару раз глазами. А ведь и правда… Не сказала.
— Миша… — Алиса подняла руку и коснулась его щеки. Чуть-чуть колючий. Такой родной. — Я так свыклась со своей любовью к тебе, что, мне кажется, все об этом знают.
— Не все.
Теперь уже она обхватило его лицо ладонями, вглядываясь в глаза. Взгляд у Миши был напряженный.
— Неправда, — она самыми кончиками пальцев гладили его колючие щеки. — Ты все прекрасно знаешь. Ты не можешь не знать, не чувствовать, — она прижалась губами к его губам, — как сильно я тебя люблю. Мой родной. Мой любимый.
Его взгляд из напряженного стал какой-то беспомощный. А потом он крепко-крепко обнял Алису.
— И я тебя. Моя. Моя любимая. Моя жена.
Алиса поежилась, словно эти слова были слишком…. Слишком яркие. Слишком сильные. Они делали ее слишком счастливой. Хотя, наверное, нельзя быть слишком счастливой. А к этим словам — к ним надо просто привыкнуть. И она обязательно привыкнет.
— Как же я тебя люблю… — Миша прижал ее к себе крепче. — Как же я по тебе скучал. — А потом разжал руки. — Дай на тебя посмотреть.
Ей почему-то стало неловко. Она раньше не стеснялась своей наготы. Теперь же почему-то захотелось прикрыться. Но ведь это Миша… Ее любимый. Ее… мамочки… муж.
— Пожалуйста… — прошептал он, стаскивая одеяло вниз. — Пожалуйста… Позволь мне посмотреть. Я так скучал по тебе…
Одеяло уползло в сторону. Мишина горячая ладонь с камушками мозолей легла на ее плечо и двинулась вниз. Вслед за нею двигался восхищенный мужской взгляд. Они вдвоем огладили и обласкали упругую женскую грудь, скользнули по животу, обвели пупок и…
…и тут Миша подскочил на кровати.
— Что это?!
Руку Алисы, метнувшуюся за одеялом, он успел перехватить. И теперь напряженно всматривался в ее живот. Точнее, чуть ниже.
— Это… татуировка, — едва слышно выдохнула Алиса.
— Это я уже понял, — Миша выпустил ее руку, и, опершись ладонями о кровать по обе стороны от ее бедер, наклонился низко, почти вплотную. И принялся разглядывать. — Какой интересный рисунок.
— Это схематическое изображение йони, — отчаянно краснея, пролепетала Алиса. Несмотря на все уговоры самой себе, не смущаться почему-то не получалось. Но ведь это же Миша… Миша, который нависал над ней, обнаженной, и пристально разглядывал ее тело.
— Йони? — он наклонил голову, продолжая разглядывать. — Что такое йони? Это же вроде чудище двухметровое лохматое, нет?
— Это йети! А йони — это… — Алиса поняла, что уже вся заливается алым румянцем. И поспешно, пока не растерялась окончательно, выпалила: — Это схематическое изображение женского начала.
Миша прищурился, всматриваясь. А потом коснулся пальцем небольшого рисунка в самом низу женского живота, обвел по внешнему контуру. И хриплым голосом произнес:
— Похоже. Красиво.
