в подвале спортзал и потянул спину. Старость и все дела, — улыбается он. — Я быстро. Тебе что-нибудь купить?
— Нет.
Динар смотрит на мою грудь. Если бы знала, что он зайдёт, надела бы лифчик, чтобы предательница сейчас так меня не выдавала. Соски болезненно сжались, и я чувствую, как близка к тому, чтобы прикрыться руками и попросить Асадова не разглядывать меня. К счастью, он сам отводит глаза и выходит из комнаты, а я облегчённо выдыхаю. Я ведь тоже не железная! Поскорее бы врач дал добро лететь домой. Невыносимо. Просто невыносимо жить с ним под одной крышей. Ещё немного, и я сойду с ума от напряжения.
Спустя пару минут слышу, как машина отъезжает от дома, и иду вниз. Ставлю аптечку на место, быстро мою посуду, проверяю содержимое холодильника. Завтра сварю суп и что-нибудь на гарнир. Не могу я сутками напролёт лежать и ничего не делать. Достаю из морозилки контейнер с готовыми котлетами и собираюсь подняться наверх, когда слышу хлопок входной двери. Чуть-чуть не успела. Динар появляется на кухне и, заметив меня, замирает на месте. Бросает пакет из аптеки на стул, затем переводит взгляд на раковину и недовольно качает головой.
Я собираюсь уйти, взяв видеоняню со стола, но Асадов преграждает путь.
— Я мазь купил от болей в спине. Намажешь? — спрашивает немного насмешливым тоном.
— Рано ты что-то начал сдавать. Выглядишь полным жизненных сил, — ехидничаю я.
Похоже, Динару нравится, когда я пытаюсь его задеть? Вот сейчас он опять довольно улыбается.
— Там ещё шприцы и раствор для инъекций. Хочешь побыть медсестрой?
— Я не умею делать уколы.
— Ну не проблема, сам с уколами справлюсь. Не в первый раз. А с мазью? Поможешь или оставишь мучиться?
— Ты не выглядишь больным, — подначиваю я.
— Мне согнуться пополам и напустить на себя страдальческий вид? — Он тут же морщится и хватается рукой за правый бок.
— Правда больно? Почему молчал?
Динар прячет улыбку в уголок рта.
— Правда больно. Вот сейчас говорю.
— Снимай футболку, Асадов. Посмотрю, что там у тебя.
Я чувствую, как начинают дрожать пальцы от мысли, что сейчас придётся к нему прикасаться. Надеюсь, он притворяется.
Динар стягивает ветровку, бросает её на стул, и через пару секунд рядом приземляется футболка. Волосы взъерошены, чёрные глаза блестят, грудь ритмично поднимается и опускается в такт дыханию. Господи, да за что это испытание? И кого я обманываю? Я хочу его. Безумно. Лучше бы чужого человека в дом привела, чем его. О чём я только думала, позволив ему остаться?
Ставлю видеоняню на стол и достаю из пакета мазь. Заставляю себя не рассматривать его плечи и грудь, но глаза снова задерживаются на шрамах. Их много. Сколько раз в него стреляли?
— Повернись, — прошу тихим голосом.
На спине, чуть ниже поясницы, виднеется красная полоса и проступающий синяк.
— Что ты делал?
— Упал.
Выдавливаю мазь на ладонь и растираю место ушиба. Сердце начинает отбивать бешеный ритм, когда я вожу кончиками пальцев по его коже. Желание прильнуть к Динару всем телом и обнять настолько велико, что начинает кружиться голова. Хочу почувствовать на себе его руки в ответ. Какая-то мука. Просто невыносимо. Прикусываю язык, чтобы не сказать ему, чтобы съезжал. Немедленно. Собирал вещи и уходил. Сама справлюсь с Тимуром. После операции и выписки из роддома ведь никого не было рядом, и ничего, справилась.
Я нажимаю на место ушиба чуть сильнее, увлёкшись потоком мыслей. Злюсь на себя, что испытываю к Динару чувства.
— Чёрт, Наташа, больно! — тихо и немного неровно произносит он.
— Как ты упал?
— В подвале разбирал. Я же уже говорил.
— И железки таскаешь, да?
— Я не закрепил как следует турник на стене. Крепления слетели. Упали с ним вместе. Он на меня. Придавило малость.
— Ты вроде взрослый мужчина, а иногда похож на глупого мальчишку. Здесь же всё старое. Что за безответственность, Динар? А если бы голову задело?
Замечаю ссадины на сгибе локтей. Неплохо, похоже, его прибило. Я закручиваю тюбик с мазью и убираю его обратно в пакет.
— Остальные части тела, надеюсь, не пострадали?
Динар поворачивается. Усмехается, разглядывая моё лицо, и я заливаюсь краской.
— Ноги и голова целы? — уточняю на всякий случай.
Асадов молчит и жжёт своим взглядом. Опускает его вниз, и я всё же не выдерживаю. Прикрываю предательницу со стоящими сосками ладонями и мечтаю сбежать наверх, но Динар протягивает руки и привлекает меня к себе.
— Что ты делаешь? — дёргаюсь я.
— Нарушаю границы. Ты ведь на мои только что посягнула. Теперь моя очередь.
— Ты специально это сделал, да? Мог же сам втереть себе мазь в спину!
— Я не специально упал, — смеётся он.
— Ты понял, о чём я! Хватит надо мной издеваться!
Динар тянется рукой к моему лицу и гладит скулу. Я закусываю губу, и его взгляд тут же темнеет. Глаза становятся бездонными чёрными омутами.
— Зря, — выдыхает он. — Зря ты её постоянно кусаешь. — Наклоняется и впивается губами в мой рот.
Целует жадно, напористо. Раздвигает языком губы. Я кусаю его за язык, хотя прекрасно отдаю себе отчёт, что это лишь сильнее его раззадорит. Тело накрывает волной дрожи, когда он опускает руки с талии на ягодицы и сжимает их. Разум мутится. Не знаю, сколько времени мы целуемся, но в себя я прихожу, когда Динар, приподняв, сажает меня на стол и располагается между ног. Мысль о сопротивлении умирает в зачатке. Я мечтала об этом моменте. В глубине души очень часто. Тоска съедала меня по капле, и сейчас с каждым новым поцелуем и прикосновением сильных рук к моей коже я возвращаюсь к жизни, становлюсь прежней Наташей, которая до безумия влюблена в Асадова.
Он кусает мою шею, и из горла вырывается хриплый стон. Меня
