ускользающие минуты близости.
Целую Леона в уголок рта, безгранично благодарная ему за то, что посчастливилось испытать подобные чувства. Разлука хоть и тяжело дается, но сейчас, в этой комнате, похожей на маленькое укрытие от всего мира, мы вместе, и крепнет уверенность, что так будет всегда.
Я утыкаюсь в грудь Леона лицом, наслаждаясь собственными эмоциями, которых опять через край. Это восхитительно!
Засыпаю, удовлетворенная и с улыбкой на губах, не думая ни о чем плохом. Нет, проблемы не исчезли, но отошли в сторону, дав такую необходимую передышку.
Глаза открываю на рассвете. В постели я одна. На часах шесть утра. После ночи с Леоном есть измождение и усталость, но организм себе не изменяет. Поднимаюсь с кровати и, накинув халат, выхожу из комнаты.
На кухне слышны тихие голоса. Леон разговаривает с Даном о работе. На английском. Некоторые слова понятны, другие не совсем, однако смысл я улавливаю прекрасно. А когда речь заходит о Ванессе, и вовсе напрягаю слух.
— Нашла время ставить условия. Еще узнает, что ты на остров прилетел, и вообще неизвестно что выкинет. Неужели гормоны так влияют на мозги?.. Я тоже хорош, вышел из себя и прислал чудеса второй твоей дамы, — доносится обеспокоенный голос Дана.
Похоже, Дамианис и его финансовый директор курят. Чувствуется запах табачного дыма.
— Не узнает, — спокойно говорит Леон. — Завтра перешлю документы, посмотришь. Мы на днях подписали договор, я все проверил, но подстраховаться лишним не будет. Срок у Ванессы внушительный, ей и ребенку нужна защита. Больше даже от себя самой и собственной дурости.
— Согласен. Семья при любых раскладах неприкосновенна. Если, конечно, никто из ее членов не творит какой-нибудь беспредел. И по поводу Алекса ты правильно решил. Давно пора занять его кресло. Хоть и дополнительный груз ответственности, но из двух зол, как говорится.
— Да, — соглашается Леон. — Из двух зол… Ладно. Ты пока здесь остаешься, проследишь за Антониной. Когда Ванесса родит, решу, что делать.
После услышанного я не в состоянии сдвинуться с места. Словно ударом молнии пронзило. Пытаюсь сделать вдох, но не получается.
В каком смысле семья неприкосновенна? И что значит «когда Ванесса родит»?
Немного отойдя от шока, вхожу на кухню и ищу глазами Дамианиса. Он сидит за столом с сигаретой в руке.
— Ванесса беременна? — спрашиваю я прямо.
Леон поворачивается. Наши взгляды встречаются.
— Так, вы здесь сами. — Дан поднимается из-за стола и идет к двери.
Я не смотрю, как он уходит. Все внимание сконцентрировано сейчас на другом мужчине.
— Ванесса ждет ребенка? Твоего ребенка? — повторяю вопрос.
Дамианис хмурит брови. Тушит окурок в пепельнице.
— Да, — отвечает будто нехотя.
— И судя по разговору, который случайно услышала, я не должна была об этом знать?
Молчание Леона очень красноречиво.
— Не хотелось бы, — произносит он наконец.
Какая же Дамианис сволочь…
— Я приехал проверить, как у тебя дела, и сказать лично, что попытаюсь сделать все возможное, чтобы твоего отца не посадили. А если все-таки посадят, чтобы дали небольшой срок. Мои отношения с Ванессой тебя не касаются, их мы обсуждать не будем, — припечатывает он словами.
— Не касаются, да… — повторяю эхом и рвано дышу, по второму кругу прокручивая в голове все сказанное Леоном.
Сначала ощущаю пустоту, а потом в меня словно черти вселяются, как накануне во время морской прогулки с Даном, когда я вела себя импульсивно. И в этот раз их явно больше. Целая армия смерти. Меня прорывает. На пике эмоций смахиваю все со стола, но облегчения не получаю. Крушу все, что попадается под руку. Я захлебываюсь от переполняющей обиды.
Грохот стоит такой, что сотрясаются стены. Даже бросаюсь, чтобы ударить Дамианиса, расцарапать ему лицо, но он обхватывает меня руками и зажимает в тиски.
— Успокойся! — рявкает. — Слышишь?
Сейчас я отражение того, что происходит в душе. От боли хочется сдохнуть.
Пытаюсь вырваться из стальной хватки, но Леон не поддается. Встряхивает с силой, отчего в ушах начинает звенеть. Или это от осознания реальности.
И впрямь, зачем устраивать истерику? Разве она как-то изменит тот факт, что я третья лишняя, а у Дамианиса вот-вот родится сын или дочь?
Выдохшись, прошу Леона убрать руки. Оседаю на стул. Горло сдавливает от подступающих рыданий, которые с трудом удается сдержать.
— Ты меня разрушил… Мою жизнь… — шепчу, переведя дыхание.
— Мне жаль. Я не хотел причинить боль.
И это все, что он может сказать?
— Тогда хотя бы из жалости подари мне свободу. Я вчера ее отработала. Или недостаточно? Хочешь еще? — Распахиваю халат. — На! Бери! Только перестань мучить и отпусти меня!
— Отпустить не могу, — заявляетЛеон категорично. — По крайней мере сейчас.
— Потому что намерен посадить моего отца и сам в это время готовишься стать папой? Мои поздравления. Уверена, у тебя все получится. — В голову лезут воспоминания о прошлой ночи.
Секс, похоже, не входил в планы Дамианиса. Я его спровоцировала. Дура… Какая же я дура!..
Чувствую себя так, словно провалила самый главный в жизни экзамен. Пытаюсь контролировать эмоции, но ничего не выходит. Меня разносит в щепки от боли и мучительных переживаний.
— Ты мерзавец еще похлеще, чем мой бывший парень. Тот хотя бы секса не допустил, а ты…
Леон отходит к окну. Осколки стекла хрустят под его ногами. Смотрю на это крошево и мусор — во мне похожий хаос.
— Дан сказал, что отец вернет долг. Хочу, чтобы ты отпустил меня, когда сумма поступит на твой счет. В тот же день. Даже мысль оставаться с тобой теперь отвратительна.
В действительности я хочу сказать куда больше, но изнутри что-то давит на грудь. Удивительно, что получается произнести хотя бы эти слова.
— Когда вернет, тогда и поговорим, — отвечает Леон уверенно и спокойно.
От стальных ноток в его голосе становится еще больнее. Вид у Дамианиса такой, будто ничего из ряда вон не произошло. Но это ведь самое настоящее предательство! Разве он не понимает?
— Я тебя ненавижу! — в сердцах бросаю ему в спину. Вскакиваю со стула и бегу в спальню.
Слез нет. Только всепоглощающая боль и пустота. Бросает то в жар, то в холод. Трясет без остановки. Думала, Леон приехал сказать, что я ему нужна и что он спасет моего отца, а на деле… А на деле я сильно ошиблась в
