уже сгущаются сумерки и прогретый майским солнцем воздух остывает, сменяясь вечерней прохладой. Кутаюсь в кофту, забирая свой маленький чемоданчик, Сашка достает из багажника свой огромный рюкзак и сумки детей, несет все это в дом. Идем за ним по гравийной дорожке. Взгляд замирает на летней будке Гора, Алиска рядом молча всхлипывает, обнимаю ее за плечи и целую в лоб.
Сашка открывает ключами дверь и впускает нас внутрь, сбрасывает рюкзак и сумки детей прямо на пол.
- Лиз, я с Тэмом съезжу сейчас на базу? Я недолго, - проводит пятерней по затылку.
- Да, я слышала, как вы договаривались, давай.
- Не скучайте, - наклоняется и целует меня в губы. Забываясь, прижимается сильнее, и я, фыркнув, отталкиваю мужа, выразительно косясь на детей. Отстраняется, глаза шкодно горят.
- Всё, я пошел.
- Ждем! - нестройно кричим с детьми ему вслед.
Относим с детьми свои вещи наверх, они в свои комнаты, я - в нашу с Сашкой спальню. Когда захожу в нее, ловлю себя на мысли, что мне сложно переступить порог. Воспоминания накатывают сбивающей с ног волной.
В тот угол за кроватью я забилась и плакала, под этим одеялом спряталась от Сашкиного молящего о прощении взгляда, около гардеробной ударила его. Я словно кинофильм смотрю с расхаживающими туда- сюда фантомами: кричащими, рыдающими, задыхающимися. Внутри болезненно сжимается всё.
Представить не могу, как Саша тут жил один. Он ведь тоже всё это помнит. Я бы наверно с ума сошла...
И даже сейчас мне просто не хочется здесь долго находиться, не хочется это вспоминать, не хочется чувствовать, как рвется тонкая кожа на затянувшейся ране, и накатывают откуда-то горечь и тоска.
Хватит. Я это пережила.
Не разобрав чемодан, покидаю спальню, спускаюсь вниз в нашу гостиную, включаю телевизор, выбираю музыкальный канал.
- Мам, я есть хочу дико! - орет Левка со второго этажа.
- Сейчас!
Лезу в холодильник, а там ожидаемо ничего. Даже в морозилке идеальная пустота. Так...
- Дети, я в кафе, оттуда принесу что-нибудь! - кричу им.
- Ок!!!
Накинув кофту и надев кроссовки, выхожу на улицу. Здесь уже почти совсем ночь опустилась, в деревьях цикады поют, и пьянящий запах цветущих абрикосов смешивается с ароматом ночных фиалок. В какой -то момент я просто останавливаюсь и дышу этим невероятным майским коктейлем, смотря на такие близкие горы, уходящие ввысь, прямо к звёздам. Кажется, они нависают надо мной. Захватывает дух. Сердце неровно восторженно бьется. Я просто не могу не замечать эту давящую, глобальную красоту.
Нет, тут все-таки так хорошо. Не жить, но...
- Лиза…привет.
Резко оборачиваюсь на звук своего имении. И деревенею до боли в мышцах. Губы с трудом двигаются, когда выдавливаю из себя.
- Здравствуй…Надя.
56. Лиза
Тишакова опасливо смотрит исподлобья, вцепившись обеими руками в объемный пакет с продуктами, будто, если что, готова им от меня защищаться.
А меня же после секундного замешательства такая злость берет, что сердечный пульс сошедшим с ума набатом долбит в уши. Её вид невинной овечки, издевательски чистый взгляд, миловидное молодое лицо – для меня всё это, весь ее образ как красная тряпка для быка.
Не виновата она, да?!
Да мне плевать…
- Караулила что ли? Кого? Меня или Сашку? – не скрывая яд в голосе, интересуюсь и делаю к ней в ее сторону. Тишакова тут же инстинктивно пятится назад, хоть я объективно явно слабее неё: ниже, худее, совершенно нетренированная.
Но как там…Сила в правде, да?
- Н-нет! Лиз, я из магазина иду, - приподнимает тяжелый пакет в доказательство, из которого убедительно торчат французский батон и палка колбасы.
Зависаю на этом чертовом батоне. Делаю вдох –выдох, поднимаю на Надю глаза. Она тоже смотрит на меня. Молчим. Во мне все перекручивается как в мясорубке. Я ведь в первый раз ее вижу после того, как Сашка с ней…
А потом у них ведь еще было, да?
Лихорадит от того, какие картинки обрывками мелькают у меня в голове. Надя реально симпатичная, сочная…Сиськи такие, попа…Блять, себе что ли увеличить, а? И молодая…А вот десять лет мне уже никак не отмотать…
Чисто по-женски это невероятно больно. Сравнивать себя с любовницей мужа, вот так – в упор, и придирчиво находить в ее внешности преимущества перед своей. Хотя я не уверена, что мне было бы легче, начуди Сашка с какой-нибудь пятидесятилетней стокилограммовой работницей бухгалтерии…
- Не знала, что ты приедешь, но… - начинает Надя.
- С чего бы тебе это знать, - перебиваю, огрызаясь.
- Но…- повторяет Тишакова, будто набирая воздуха для смелости, - Раз уж мы встретились…
- «Случайно», - язвлю.
- Да, случайно! Лиза… Мы же нормально общались до этого. Хочу, чтобы знала, что я…Я не планировала, что так будет. Не ждала. Это не специально было.
Боже, я сейчас собственной желчью захлебнусь! Что она несет? На хрена?!
Я выставляю вперед ладонь, чтобы остановить этот поток несусветного бреда, льющегося у нее изо рта. Тру пальцами занывший лоб. Сначала думаю просто развернуться и уйти, но…
Во мне столько всего бурлит, что становится жизненно необходимым – выплеснуть это сейчас, иначе потом всем достанется дома.
- Да, не специально! – едко смеюсь, - Ты просто не специально забрела к нему в палатку с полной кружкой алкоголя, не специально споткнулась и упала прямо на хуй, я поняла!
- Который стоял, - вдруг выдает Тишакова и тут же прикрывает рот рукой.
- Если ты так извиняешься, то выходит у тебя хреново, - сиплю, чувствуя, как болезненно зачесались кулаки, которые я непроизвольно сжимаю.
Надя косится на мои руки и делает еще шажок назад. На всякий случай.
- Да, извиняюсь! Лиза, извини! Но не надо во всем винить только меня! Вы поругались, помирились и
