– Я только утром сделала тест. У меня всего второй день задержи. Это может быть ложный результат. Свадьба, нервы. Кость, прости меня.
– Верка, это я у тебя должен опять просить прощения. Ты не должна бояться меня. Не должна нервничать или накручивать себя перед тем, как поделиться со мной чем-то важным. Верка, я тебя очень сильно люблю. Словами не передать как сильно. Родная, а хочешь прямо сейчас сбежим от всех и махнем к врачу в клинику, чтобы удостовериться?
– А как же регистрация?
– Приедут прям в ресторан. Я договорюсь. Главное, скажи чего ты хочешь?
– Я хочу с тобой увидеть нашего малыша.
– Тогда погнали. Какая ближайшая больница?
– Третья.
– Отлично. Заодно и повидаем одну медсестру. Надеюсь, она все еще там работает. – Я ошарашенно сморю на Воронцова, не пойму о чем он говорит. – Одна особь в медицинской форме два года назад сообщила мне, что ты потеряла ребенка. Мне вот интересно зачем она тогда соврала? Еще и деньги взяла за такую новость.
Застываю на месте, пытаясь сложить услышанное в одну картину.
– Кость, я в третьей больнице не была ни разу. Меня тогда отвезли в роддом.
– В смысле? В ту ночь, всех на скорой везли в дежурную больницу. Тогда это была третья.
– Но меня отвезли в отделение патологии при роддоме. У моей мамы, как оказалось, тоже кое-какие связи имеются. – После моих слов настает очередь Кости стоять как статуя и складывать два плюс два в уме.
– Погоди, это получается, что…?
Дверь в комнату со скрипом медленно открывается, прерывая наш разговор. В дверном проеме появляются раскрасневшиеся лица наших свидетелей.
– Мы дико извиняемся, ребят. Но на кухне «за счастье молодых» гости начали бить посуду. Если ты, Костян, не хочешь начать траты семейного бюджета с покупки посуды для тещи с тестем, то пора отчаливать всем в ЗАГС.
Эпилог.
Неторопливо въезжаем на охраняемую территорию новенького поселка, расположенного сразу же за знаком с названием нашего города.
Не верится, что каких-то полгода назад мы с Верой были здесь в поисках пустого земельного участка, а сейчас едем смотреть уже готовый дом на нем.
– Костя, ты специально так медленно едешь? Скорость – десять километров в час. Мы так и до завтра не доедем, – негромко возмущается моя нетерпеливая женушка.
– Тогда садись вместо меня за руль и поедем быстрее.
– Еще чего. Ты хочешь, чтобы я родила, въехав в чей-то забор? Знаешь же, что вождение – это не мое вообще. Меня паническая атака охватывает, когда передо мной оказывается эта кожаная баранка.
Я лишь широко усмехаюсь, вспоминая как проходил мой один единственный урок вождения для Веры. После часа успешной езды по парковке на первой передаче, жена на радостях умудрилась перепутать педали газа и тормоза. Мы чуть не въехали в чей-то припаркованный автомобиль, если бы не ручник.
У Веры был такой стресс, что она клялась сама себе никогда больше не садиться за руль. А я в тот момент не мог сдержать смеха. Потому что накануне, я ездил в автосалон, присматривал несколько вариантов авто для жены. Менеджер тогда едва не уломал меня на спонтанную покупку. Было бы грустно подарить новеньких хетчбэк какому-то дяденьке.
С тех самых пор Воронцова категорически отказывается от любых предложений продолжить уроки вождения.
– Неважно кто при этом будет меня учить жать на педали: хоть ты, Костя, хоть профессиональный инструктор, хоть Папа Римский. Я впредь буду сидеть только на пассажирском кресле. И точка. – Заявила мне однажды воинственно настроенная и уставшая от очередных предложенных мною автошкол Воронцова.
– Тогда едем как ехали, – отвечаю я жене и послав ей воздушный поцелуй продолжаю неспешно везти машину по центральной улице поселка.
Осталось проехать каких-то пятьсот метров до нужного поворота, после которого перед глазами супруги появится наш трехэтажный красавец.
Я помню, как вчера, тот день, когда мы с Верой определились с точным местом, где будем строить дом.
Мы стояли в обнимку посреди пустого участка и осматривали округу. Вдруг Вера озвучила, что видит здесь небольшой дом, в котором она с детьми готовит ужин. Они все вместе ждут папу, то есть меня, с работы.
Я стоял и как зачарованный, слушая спокойный голос супруги. В красках представлял все, о чем она говорила.
– Ты сейчас озвучила мою давно забытую мечту, любимая. Однажды мне приснился сон. Там я приехал домой, а там ты в струящемся платье в горошек, с распущенными волосами вышла из дома с сыном на руках. С нашим сыном. Вы со счастливыми улыбками встречали меня, наперебой рассказывая как прошел ваш день. Я тогда думал, что счастливее меня быть нельзя. Но я ошибся.
– Почему?
– Потому что это был сон. Наяву проживать такие моменты намного круче.
Чем меньше метров остается до нашего нового места жительства, тем сильнее растет мандраж внутри меня. Я очень надеюсь, что Вере все понравится.
Внешне веду себя как обычно. Но внутри бушует ураган. Пульс разогнан до ста двадцати. Сжимаю, разжимаю кожаную обивку руля, чтобы хоть немного привести тело в чувство.
Из-за непредвиденных и независящих от нас обстоятельств заниматься строительством дома мне пришлось в одиночку. Без Веры.
На пятнадцатой неделе беременности ее в экстренном порядке госпитализировали. Была серьезная угроза выкидыша. Ей запретили вставать с постели, даже, для того чтобы сходить в туалет. Разрешено было только лежать под капельницами, ни в коем случае не волноваться и беспрекословно выполнять все назначения лечащего врача.
Помню как испугался за них с малышом, словами не передать. Ездил к Вере по два раза в день, иногда оставался на ночь. Пришлось даже пожить несколько месяцев у тещи с тестем. Так как без их помощи справиться одному с маленькой дочерью, работой, стройкой и визитами в больницу было просто нереально.
Всем родственникам и друзьям было дано строгое распоряжение – ни в коем случае не волновать Веру.
Я даже однажды порывался запретить ей смотреть телевизор. Потому что очень испугался за нее, зайдя в палату и увидев ее всю в слезах. Как вспомню, так вздрогну.
Вся кровать завалена мокрыми носовым платками, глаза опухшие и красные. Я думал все – не спасли. Думал, что она потеряла малыша, пока заезжал в офис подписать документы. Чуть не сел там на полу у ее кровати и не разрыдался вместе с Верой.
Лишь спустя пять минут мне удалось выяснить, что с ребенком все в порядке. А Вера расстроилась из-за несправедливости киношной судьбы: сериальный Хулио бросил свою любимую Розиту из-за отцовского долга.
В общем какой-то осел-сценарист практически довел меня до сердечного приступа.
Я прекрасно понимал, что Вере скучно день за днем, ночь за ночью проводить лежа в четырех стенах. Но ради нашего ребенка мы договорились, что до выписки она будет смотреть или читать только то, где знает весь сюжет. Чтобы исключить чрезмерные волнения, которые пользу никому не принесут.
В первый месяц больничного заточения я также старался вовлечь любимую к будущему строительству. Думал мысли о будущем доме отвлекут Веру от грустных мыслей и гнета белых стен.
Пока шла заливка опалубки, можно было обсуждать количество комнат в доме, расположение дверей, розеток и так далее. Но и эта моя затея потерпела фиаско.
Любимая начинала переживать практически на ровном месте. Лила крокодильи слезы, когда долго не могла определиться, где ей больше хочется видеть холодильник на кухне – справа или слева от проема.
По итогу весь дизайн проект дома, стройка и отделка были только под моей ответственностью и контролем.
– Ну как тебе? – спрашиваю я у жены, открывая пассажирскую дверь.
Подаю руку и помогаю супруге выбраться из внедорожника. Вера с радостью принимает мою помощь и осторожно спускается на землю.
Приподнимает вверх воротник, поежившись от небольшого порыва ветра. Середина весны, а тепла еще до сих пор нет. Да и на нашем участке от недавно высаженных, небольших елей пока никакого толка нет.
