Где-то позади нас закричал ребенок, и так же, как и в других случаях, когда я слышала плач младенцев, внутри меня что-то сжималось. Вокруг нас были семьи, рассерженные матери и отцы изо всех сил старающиеся развлечь своих детей.
Мне стало интересно, наблюдал ли Тэйлор за детьми с такой же тоской, как и я, даже если бы ему пришлось из-за жесткого начала наших отношений и, если бы выходные проведенные в Сент-Томасе стали началом нашего конца.
- Тэйлор, - начала я.
Он вытащил палец изо рта, выплюнув ноготь.
– Прости. Я не хотел тебя игнорировать. Просто столько всего в голове.
- Хочешь поговорить о Трэвисе? – Спросила я.
- Нет, я хочу поговорить о нас. Ты просто ждешь? Чтобы сбросить на меня бомбу по прибытию домой?
Он с ужасом посмотрел мне в глаза.
– Да?
Я постаралась говорить тихо.
– Ты переспал с другой женщиной, потому что разозлился на меня, и хуже того, ты не помнишь использовал презерватив или нет. Я не знаю, как к этому отношусь. Не знаю, как стану относиться сегодня вечером, завтра или на следующей неделе. В данном случае нам приходится действовать по обстоятельствам.
Он уставился вниз, подергивая коленями.
- О чем еще ты бы хотел поговорить? – Спросила я.
- Этого достаточно.
В раздражении я потянула шею. – О чем еще?
- То, что ты говорила, будто у каждого из нас есть свои секреты, ты права. И мне это не нравится.
- Я видела Трэвиса утром. Он был в порядке.
Брови Тэйлора взлетели вверх.
– До пляжа?
- Да, когда я вышла из номера, он направлялся к Томасу.
Тэйлор задумался об этом и покачал головой.
– Черт возьми. У них что-то происходит. Что-то важное. И не очень хорошее.
- Думаю, Камилла может знать, что именно.
Тэйлор нахмурился.
– Она не говорила Трентону, что встречалась с Томасом. Не рассказывала долгое время. Мне всегда казалось, что дело не только в этом. Имею в виду… мы все знаем Ками. Трентом влюбился в нее давным-давно. Никто не знал, что они с Томасом встречались, и я подумал, это для того, чтобы мы не вылили на него все дерьмо. А сейчас… не знаю. Это как-то касается Трэвиса, что не имеет никакого смысла.
- Трэвис выглядел опустошенным. Что могло так на него повлиять?
Тэйлор покачал головой.
– Потеря Эбби. Дело в ней. Больше его ничего не волнует. Блять… думаешь, дело в моем отце? Может, он болен.
Я покачала головой.
– Тогда какой смысл Томасу сообщать об этом одному только Трэвису, верно?
Тэйлор подумал некоторое время и тяжело вздохнул.
– Не знаю. Больше не хочу об этом думать. Это пугает меня и выводит из себя. Камилла не должна знать о моей семье больше меня или Трентона. Это пиздец.
- Ты можешь думать об этом. Это отвлечение, - сказала я.
- От нас? – Уточнил он.
Я кивнула.
Его плечи поникли, и он наклонился вперед, потирая виски пальцами.
– Прошу, не надо.
Я больше не могла вынести мучений.
– Я люблю тебя. Ты однажды сказал, что не разбрасываешься этими словами. Я тоже. Мне не нравится, что ты сделал. Но мне также и не нравится, что сделала я.
- Просто пообещай, что попытаешься.
- Тэйлор…
- Мне плевать. Слышишь, плевать. Мы должны все исправить.
- Я не собираюсь ничего на тебя сбрасывать. Нам о многом нужно поговорить. Ты увидишь, если мы зайдем в тупик.
- Так и есть. Я вижу.
- Нет, это не так, - утомленно ответила я.
- Ты не понимаешь, - прошипел он, наклоняясь ближе. Его челюсть напряглась. – Мне никогда не было так страшно, как в тот момент, когда я возвращался в Эстес от тебя. Никогда не чувствовал себя таким потерянным, как в тот момент, когда ждал Томаса у двери его квартиры. Я думал, мне станет легче, когда он появится. Но этого не произошло. Надеялся, Томми сможет объяснить мои чувства и страхи, но он не смог. Мне становилось все хуже и хуже, Фэлин. И пока не увидел тебя в лобби отеля, я не понял, что это было.
Я ждала. Агония в его глазах заставила меня захотеть отвернуться.
- Это скорбь, Фэлин. Я не чувствовал подобного с тех пор, как был ребенком, но до сих пор помню это беспомощное чувство, когда теряешь близкого человека. Неважно, как сильно ты любишь, вернуть его ты не в состоянии. Не имеет значения как много ты кричишь, пьешь, умоляешь или молишься… на их месте остается пустота. Она сжигает и испепеляет все внутри, пока ты не перестаешь плакать, чтобы прекратить боль и не принимаешь ее как должное на всю оставшуюся жизнь.
В ужасе я резко втянула в себя воздух.
- Я не говорю, что заслуживаю быть брошенным. Но я сделаю все возможное, если ты дашь мне еще один шанс доказать это тебе. Томас кое-что сказал о том, что не стоит спать с кем-то в попытке заглушить боль. Я не оправдываюсь, но это была ошибка, и я извлеку из нее урок.
Я выслушала его речь и прокрутила в голове еще раз.
– У меня есть условия, – вырвалось у меня.
- Назови их, - без колебаний ответил он.
- Ты проверишься.
- Уже записался на прием.
- Мне нужно время. Я не могу притворяться, что ничего не случилось.
- Понимаю.
- Мне необходимо, чтобы ты терпеливо отнесся, когда у меня возникнут приступы ревности и когда меня начнут поглощать воспоминания о том, что я все это начала и по большому счету во всем виновата.
Тэйлор медленно и четко проговорил каждое слово.
– Это не твоя вина. Мы оба облажались. И теперь сожалеем об этом.
- Это единственная вещь, которую я сейчас знаю, - произнесла я.
- Нет. Ты знаешь, что мы любим друг друга. И поэтому, я знаю, что все наладится.
Когда я кивнула. Тейлор сел обратно немного расслабившись. Он либо не верил в собственные слова, либо думал, что я не верила. Он скользнул своей рукой в мою и переплел наши пальцы, и мы стали ожидать, когда объявят наш рейс в неловком молчании.
- Я так больше не могу.
Я услышала эти слова и не могла поверить, что он их произнес после тринадцати недель работы над отношениями, прощением. Я сидела в кресле в его номере в Колорадо-Спрингс, бежевый ковер и шторы, в точности совпадали с цветом моего лица.
Тэйлор сел на кровать, обхватив голову руками. Он только вышел из душа, кожа все еще блестела от капель воды, белое полотенце было обернуто вокруг его бедер.
- Ты заехал сюда всего два дня назад. – сказала я.
Он кивнул.
- Ты уже готов сдаться? – спросила я.
Он посмотрел на меня с непониманием в глазах. Я понимала, что теряю его. Исчезла тоска, чувство вины и терпение.
Я встала, скрестив руки на груди.
– Что же стало с твоей уверенностью, что у нас все получится? С желанием все наладить? С разговорами о прощении и взаимной любви?
