— Ты считаешь, что я пытался тебя убить? Но зачем?
— Тебя не было дома вчера утром, когда в меня кто-то стрелял. Насколько мне известно, все, кроме Пэтси, еще спали.
— Когда в тебя кто-то стрелял? Что-то я не припомню, чтобы ты упомянула об этом в разговоре.
— Я не думала, что мне поверят.
— И тогда ты решила, что лучше дождаться, когда кто-то попытается сделать это снова? Боже, какое мудрое решение! И что заставляет тебя думать, что я и есть самая подходящая кандидатура на роль убийцы? Зачем мне тогда с тобой препираться? Не проще ли тебя сразу придушить?
— Потому что тебе есть, что терять, — честно призналась она.
— Это почему же? Что я рискую потерять?
Каролин открыла было рот, чтобы ответить, однако передумала.
— Салли, — проговорила она.
— Салли больше нет. И мне наплевать на наследство. Кроме того, я намерен убраться отсюда еще до того, как кто-то решит испробовать меня в качестве учебной мишени. У меня нет причин убивать тебя, разве только затем, чтобы ты не раздражала меня своими глупостями. Однако я, будучи в зрелом возрасте, перестал убивать тех, кто меня раздражает.
— Тогда кто испортил мне тормоза, если не ты?
Он это знал. Она поняла это по тому, как мгновенно изменилось выражение его лица. Ему было прекрасно известно, кто мог покушаться на ее жизнь.
— Залезай в машину, — приказал он.
— Я никуда с тобой не поеду.
— Кому сказано, черт возьми, залезай в машину, или я сейчас свяжу тебя по рукам и ногам и сам закину в нее, — процедил он сквозь зубы. Каролин услышала в его голосе угрожающие нотки.
Нет, ей от него никуда не убежать. Он схватил ее за руку и больно сжал, словно в железных тисках. Если же учесть ее вывихнутую щиколотку, шансы убежать от него были равны нулю.
— Ну, хорошо, — сдалась она.
— Ты решила проявить благоразумие? Это что-то новенькое.
— Нет, — возразила она. — Просто я подумала, что если кто-то хочет меня убрать, то пусть это будешь ты.
— Ну, ты стерва, — отозвался он беззлобно, открывая перед ней дверцу джипа. Каролин села в машину и осмотрелась по сторонам, словно искала глазами отходные пути к бегству. Неожиданно ее взгляд упал на чемоданы на заднем сиденье, в том числе и небольшой, ее собственный.
Алекс уже сел за руль.
— Пристегнись, — сказал он и завел мотор.
— Что ты собрался делать с моими вещами? Куда мы едем?
— Мы уносим наши задницы. Может, ты и готова к мученической кончине, как какая-нибудь первая христианка, но мне, если на то пошло, еще хочется пожить. Однажды я уже чуть не попал на тот свет, и с меня хватит. Нет там ничего хорошего.
От ужаса она не нашлась, что сказать в ответ, лишь дрожащими пальцами пристегнула ремень и схватилась за ручку двери. Алекс тем временем на всей скорости рванул вперед по узкой дороге. Вскоре они проехали мимо ее машины — вернее, того, что от нее осталось после столкновения со скалой. Впрочем, Алекс даже не снизил скорости и продолжал нестись вперед. Каролин передернуло, и она отвернулась.
— Кто ты такой? — спросила она наконец.
— А кто, по-твоему? — его глаза были прикованы к дороге.
— Я давно оставила попытки это вычислить. Почему бы тебе не проявить оригинальность и не сказать мне ради разнообразия правду?
Он по-прежнему избегал смотреть на нее. Вместо этого он запустил руку в карман джинсов.
— Протяни руку, Каролин.
Она послушалась, заинтригованная, что это может быть. Ей в ладонь легла небольшая горка металла.
Это был ее золотой браслет-талисман. Тот самый, который он украл у нее в ночь, когда бежал из дома, та единственная вещь, которую она умоляла не отнимать у нее. Он все еще был цел, более того, каждый крошечный брелок-талисман, который Салли выбирала для нее в течение нескольких лет, был на месте. Каролин уставилась на браслет, не веря собственным глазам. Последний раз она видела его восемнадцать лет назад. Она уже почти забыла, что когда-то была привязана к этой вещице.
Способность говорить вернулась к ней не сразу.
— Почему ты его хранишь?
— Мне никогда не забыть твое лицо тем вечером, — ответил он, как будто разговаривал сам с собой. — У тебя был такой несчастный вид, и я не мог понять, то ли это потому, что я собрался бежать из дома, то ли потому, что я отнял самую ценную твою вещь. Я знал, что ты влюблена в меня по уши. И я тогда подумал, что если я когда-нибудь верну тебе этот браслет, если не стану его продавать, то в один прекрасный день, когда я вернусь к тебе, ты скажешь, что я тебе куда более дорог, чем эта чертова горстка золота.
— Для меня главным была не его цена. Для меня было главным, что его подарила мне Салли. Ведь это она привела меня к себе в дом, заботилась обо мне, любила меня…
— Неужели ты так ничего и не поняла? Макдауэллы ничего не делают просто так, если им нет от этого выгоды.
— Салли любила меня.
— Не спорю. Она обожала окружать себя красивыми вещами, и ты сама это знаешь. Но тебя она подобрала отнюдь не на углу. И вовсе не случайно привела к себе в дом.
— Ты о чем?
— Тебе никогда не приходило в голову, с какой стати Салли вдруг привела к себе жить ребенка своей бывшей служанки? Как тебе известно, благотворительность была ей отнюдь не свойственна.
— Прекрати!
— Ты когда-нибудь спрашивала ее? Неужели тебе никогда не хотелось узнать, как ты попала в этот дом? Почему тебя привели сюда и сделали членом семьи?
— Прекрати! — крикнула она снова с раздражением в голосе.
Алекс какое-то время молчал, сосредоточенно глядя на дорогу. Лишь на мгновение он обернулся к ней, а затем снова вперил взгляд в ветровое стекло.
— Когда ты созреешь для того, чтобы узнать правду, не стесняйся, спрашивай.
— Ты не слишком похож на человека, состоящего с правдой в тесных отношениях.
— Зато я умею смотреть правде в глаза. Независимо от того, нравится мне она или нет.
Неожиданно ей в голову закралось подозрение; все ее существо наполнилось ужасом, который она была не силах побороть.
— Уж не хочешь ли ты сказать мне, что ты мой брат?
Алекс от души расхохотался.
— Нет. Поверь мне, Каролин, мы с тобой не кровные родственники. Так что никаким кровосмешением тут даже не пахнет.
— Но если мы с тобой чужие люди, в чем тогда секрет?
— Я скажу тебе, когда мы приедем туда, куда нам нужно.
— А куда нам нужно? И зачем?
— Я спасаю твою жизнь, Каролин, — добавил он, немного помолчав. — Впрочем, и свою тоже.
Она слишком измучилась и перенервничала. Алекс не собирался останавливаться по пути на юг, однако вид у Каролин был такой, как будто последние силы вот-вот оставят ее. В конце концов он был вынужден сделать небольшую остановку рядом с кафе на границе с Массачусетсом, чтобы, пусть даже силой, заставить ее съесть хотя бы что-то из дежурного меню. Каролин не стала спорить, однако ела без всякого аппетита. На Алекса она упорно не смотрела. Руки ее были в синяках, лицо в ссадинах и кровоподтеках, а сама она была вся какая-то притихшая, отчего ему стало немного страшно. Сначала он хотел отвезти ее в больницу, чтобы ей сделали рентген лодыжки, однако передумал. Хромала она не слишком сильно, и чем раньше они доедут до места, тем лучше.
