Кейти вернулась на поле битвы пару часов спустя с продуктами и газетами. Всю первую страницу «Санди миррор» занимал снимок Сары и Стюарта, увлеченных беседой. Фотография была сделана на благотворительном футбольном матче. Камера исказила действительность, сделав из них гораздо больше, чем «просто хороших друзей». В короткой заметке Сару называли «близкой подругой» Стюарта, которой он оставил значительную сумму денег, и приводили реакцию Синтии: «Без комментариев».
«Санди Войс» не поместила Сару на первую страницу, раскопав фотографию полуобнаженной дамы из королевской семьи. Сара не спешила раскрывать газету, пытаясь уяснить степень родства бедняжки с королевой. По ее подсчетам, выходило, что сама она ближе к трону, чем жертва папарацци.
На третьей странице оказалась все та же чертова фотография невинного разговора Сары со Стюартом и хронология всех моментов, когда их видели вместе, включая Стокгольм.
«Войс» осторожничал, боясь нарваться на судебное преследование за клевету, и не писал прямо об их любовной связи, но намеками не брезговал. Вторая часть статьи касалась футбольного клуба: маленькая фотография разъяренного Стивена Пауэлла и избранные цитаты его речи типа: «Мой клуб не пустит ее даже через черный ход».
Читая статью на центральном развороте, Сара с раздражением поняла, что «Войс» пытается извлечь выгоду из связи с ней, поместив краткое изложение ее некоторых самых пикантных материалов, включая первый – о Микки Нэше.
В «Новостях» материал о Саре и Стюарте занимал первую страницу и был подписан Джулианом Маршем. Джулиан не ограничился завуалированными намеками и выдвигал недвусмысленные обвинения. «Новости» явно не боялись судебного преследования, если поместили заголовок: «ЧЛЕН ПАРЛАМЕНТА ОСТАВЛЯЕТ ПОСЛЕ СМЕРТИ СВОЕ СОСТОЯНИЕ МОЛОДОЙ ЛЮБОВНИЦЕ».
Но больше всего Сару шокировали интервью, раздаваемые людьми, которых она едва знала, и давно забытые школьные фотографии.
– Ты только посмотри на себя! – воскликнула Кейти, показывая на снимок любительского спектакля. – А это – Мэгги, если не ошибаюсь. Господи, в чем она?
– В мешке. Она играла фермера. – Сара невольно рассмеялась. – А ты читала измышления Шона Боттомли?
– У которого отец был дантистом? Тот, что обещал тебе дешевые коронки, если ты с ним переспишь?
– Он самый. Ты только послушай. «Мы все знали, что с такой внешностью Сара далеко пойдет». Дегенерат. И у него были ужасные зубы.
Кейти посерьезнела.
– Ты не думаешь, что в этом замешана Мэгги?
– Нет. Мэгги не допустила бы опубликование такой фотографии. Кроме того, я не думаю, что Мэгги настолько коварна.
– Шутишь!
– Послушай, если бы Мэгги захотела, то могла бы нагадить гораздо больше.
В глубине души Сара еще верила, что, несмотря ни на что, в Мэгги сохранились дружеские чувства и она ее не предаст.
В своем кабинете в «Камден юнайтед» Стивен Пауэлл читал статью «Сан» о владельце «Тотема» и его «ночи любви» с Сарой Мур, подтверждавшую его подозрения: Сара Мур – самая настоящая продажная тварь. И не надо быть гением, чтобы понять: именно Стюарт снабжал эту суку информацией, начиная с Микки Нэша. Ну, она еще пожалеет. Только что именно мог этот ублюдок рассказать ей? Как много знал Харгривс?
Стивен перелистал спортивные страницы, пестревшие комментариями по поводу перехода его клуба в руки Сары, и, рассвирепев, позвонил Джеки.
– Ты, глупая шлюха. Почему ты продала свои акции? Почему?
Было только девять утра, но у Джеки уже заплетался язык.
– Занимайся своими делами.
– Этот клуб и есть мое дело.
– Тогда почему ты не знал, что Стюарт Харгривс владеет его половиной?
– Предупреждаю, корова, передо мной нос не задирай. Почему ты продала акции?
– Мне нужны были деньги.
– На что? На виски?
Джеки тут же сникла, как всегда сникала от жестокости и грубости Стивена.
– На дом престарелых, – заныла она. – Я не могла допустить, чтобы маму отправили в муниципальное заведение. Ты же знаешь, как там обращаются с…
– Заткнись! И слышать об этом не хочу. Из-за сумасшедшей старой ведьмы я потерял контроль над клубом. Надо было придушить ее подушкой.
– Как ты можешь так говорить? У нее старческий маразм.
– Что мать, что дочь, – заорал Стивен. – Неужели ты не понимаешь, что наделала?
– Питер сказал, что это не имеет никакого значения.
– А ты была трезвой в тот момент? Ты же не думаешь ни о чем, кроме выпивки, но разницу между сорока девятью и пятьюдесятью одним процентом ты можешь понять? Надо было давно развестись с тобой, мерзкая алкоголичка.
Не успел он бросить трубку, как дверь открылась. В кабинет вошла Сара и, не дожидаясь приглашения, придвинула стул к его столу.
– Привет, Стивен.
Сара села, закинула ногу на ногу и скрестила руки на груди, скорее для того, чтобы скрыть нервную дрожь, а не ради демонстрации своей уверенности. В голове назойливо звенели насмешки, не раз слышанные от сотен мужчин: «Что она делает здесь? Женщинам не место в футболе, детка!»
– Я уже все объяснил по телефону, и мне нечего добавить. Я не пущу в свой клуб ни одну из шлюх этого ублюдка.
«Даже, если она выглядит так, как ты», – мысленно добавил он, беззастенчиво разглядывая ее ноги. На мгновение Сара напомнила ему о ней, как будто время скакнуло на тридцать лет назад.
– Наш клуб, Стивен. – Сара встала и перегнулась к нему через стол. – И раз уж ты предпочитаешь капризничать, позволь напомнить, что он больше мой, чем твой.
– Линда, идиотка, – заорал Стивен секретарше, – вызови охрану!
Охранник появился почти в тот же момент и положил руку на плечо Сары.
– Пойдем, красотка, здесь обойдутся без тебя.
Сара стряхнула его руку, повернулась и сказала ледяным тоном:
– Если немедленно не покинете кабинет, вы уволены.
Охранник вопросительно взглянул на Стивена.
– Мистер Пауэлл?
Стивен неохотно кивнул.
– Я сам справлюсь.
Подобная встреча встревожила Сару. Стало совершенно ясно, что это еще цветочки. После оглашения завещания она жила как-то отстраненно от всего, понимая, что, если остановится и задумается, проблемы покажутся ей непреодолимыми. Взять на себя руководство футбольным клубом – все равно, что шагнуть в неизвестность. Она видела, как враждебно Пауэлл вел себя со Стюартом. Глупо думать, что он радушно введет ее в клуб и передаст бразды правления.
Стивен прервал ее размышления.
– Я выкуплю твою долю.
Но он блефовал, прекрасно понимая, что вряд ли может позволить себе выкупить один процент, не говоря уж об остальных пятидесяти. Именно стесненное финансовое положение вынудило его войти в долю с Барретом. И тогда он был так счастлив, что не задавал никаких вопросов.
