– Это ты моим парням проблемы устраивал? Их почти сразу на родину отправляли. А я думал, что Илья, – задумчиво произнес я.
Ведь полагал: папаша не хочет, чтобы о похождениях дочери знали.
– Не люблю, когда лезут в мою работу, – разливая по рюмкам водку, ответил он.
Выпив по второй, закусили.
– Она же не знала, что ты за ней присматриваешь? – вопрос был риторическим, Игнат это понял.
– Впервые она меня увидела в салоне самолета, когда возвращалась в Россию.
Тут меня осенило. Недовольно посмотрел на Игната.
– Вот кто ей помог сбежать.
– Они все сделали сами, – равнодушно произнес он.
– Как она на тебя вышла?
– Друг отца координаты дал. Я Милану хорошо изучил, бездействовать она бы не стала, а откажи я ей, пошла б искать другого. В нашем деле подлецов хватает, а ты не спешил приставить к ней охрану.
Упрек Игната был заслуженным. Сидим, вместе выпиваем, как в прошлом, а напряжение не спадает. И кто кого должен простить, вопрос. У каждого своя правда. И если раньше я его не понял – был молод и горяч, оборвал дружбу – то сейчас, наверное, поступил бы так же.
– Я не жалею, что спас тебя тогда, – негромко, с нотой грусти и боли произнес я. – Вернись мы в тот день, поступил бы также.
– А я до сих пор жалею, что не погиб тогда, – выпив залпом рюмку, он тут же налил следующую. Выпил и я. – Жить с этим невозможно. Ты знаешь, столько лет прошло, а я до сих пор вижу их словно живых. А порой закрою глаза и вижу их мертвые лица, безжизненные, холодные глаза. Чувство вины жжет в груди, – стукнул себя Игнат в районе сердца кулаком. – Я бы обменял их жизни на свою! Лучше гнить в земле, чем знать, что ты не смог вывести свой взвод из-под обстрела!
– Ты сделал все, что мог. И даже больше. Никто не должен был тогда выжить! Ты спас большую часть ребят.
– Другую половину потерял, – скупая слеза тонкой дорожкой скатилась по щеке.
– В чем ты виноват? Ослушаться приказа не имел права. А если б не стал выполнять, думаешь, операцию отменили? Тогда бы мы все погибли, ведь шли вслепую, никаких разведданных со спутников получено не было. А нас там ждали. Лучшего командира я не знал, Игнат.
– Нет больше командира, гражданский я. Уволился сразу после тебя.
– Слышал.
– Ну, значит, и про Ленку знаешь? – разливая очередную рюмку, спросил он.
Кивнул, подтверждая его вопрос. Про жену Игната много говорили, но хорошего мало. Лену я знал хорошо, никогда не подумал бы, что она его бросит ради другого мужика.
– Не суди ее. Устала она со мной: гарнизоны, съемное жилье, вечно муж на заданиях, не знаешь, вернется или нет, никакой стабильности, а на руках маленький ребенок.
Не суди, так не суди. Кто я такой, чтобы лезть в чью-то жизнь?
– Лучше давай о тебе поговорим. Что с женой делать будешь? Я Милану в обиду не дам, Тимур. Надо будет – второй раз смогу тебе челюсть сломать, – немного заплетающийся язык не сглаживал угрозы в голосе.
Говорить о том, что больше у него не получится нанести такой силы удар, не стал. Тогда я не ожидал такой «благодарности» за спасение жизни.
– Вы с Ванеевым те еще молодцы. Она еще девчонка совсем была, а вы что? Решили показать, какие вы крутые и сильные? Да она после смерти матери ни ласки, ни любви не видела. Поэтому и влюбилась в тебя! Богатство ей отцовское не нужно, а он, болван, понять этого не может! Она в Англии устроилась работать посудомойкой, лишь бы за учебу платить и к тебе такому крутому не возвращаться. Ей забота нужна! Понял?
Мог Игнат заставить чувствовать себя тварью. У него и в роте порядок был такой, что все завидовали. А руки на солдат ни разу не поднял.
– Ты же баран, дальше своего носа не видишь!
Другому я бы уже врезал за оскорбления, а Игната ударить не мог.
– Не будь я уверен, что она станет тебе отличной женой, ни в какую Англию, ни за какие деньги бы не поехал! Последних мудаков Ванеев отправлял за ней присматривать. Запомни, ты мне друг, но Милану в обиду я тебе не дам.
– Не собираюсь я ее обижать! – разозлился я.
Чувствовал себя мудаком. Каждое слово Игната попало в цель. И ведь не придерешься ни к чему!
– Вот и хорошо, – кивнув, он поднялся на ноги. Видать, давно не пьет, раз от полбутылки водки его так развезло. – Я спать, дверь захлопнешь. – Абсолютно трезвым голосом проговорил он и ровной походкой направился в спальню. – Да, кстати, заходи в гости, – не оборачиваясь, крикнул он. – И я буду крестным вашего первенца! Это не обсуждается, – командирским, таким знакомым, но где-то уже забытым тоном, проговорил он.
Полбутылки водки вроде ерунда, но в душном салоне автомобиля укачало. И нещадно тянуло принять горизонтальное положение. Домофон и лифт в доме работали, свет везде горел. Наверное, поэтому я и не ожидал увидеть спящего бомжа под своей дверью!
– Любезный! – громко произнёс я.
Вещи на мужчине вполне приличные, хоть и запыленные. На голове воронье гнездо. Спит, повесив лохматую голову, лица не разглядеть.
Присев на корточки потормошил его за плечо.
– Давай, просыпайся, мне в квартиру попасть хочется.
Встрепенувшись, он поднял голову, откинул назад волосы. На меня уставились большие карие глаза в обрамлении черных, длинных ресниц. Лицо смуглое. Не сразу удалось понять, что это молодой парень. Темная густая щетина скрывала черты. На лице и в ушах куча металла. Пирсинги, туннели. Какой нормальный мужик это на себя нацепит?!
Я не сразу сообразил, что он говорит. Не
