от вереницы неприятных воспоминаний и тошнотворного больничного запаха, заполнившего ноздри.
Мне было не по себе находиться в этом кабинете. Рядом с Артуром, который невольно призывал сюда призраков прошлого.
Я присел аккуратно, словно сиденье было заминировано. Положил руки на стол и постарался унять свои нервы, которые уже были ни к черту.
— Что с рукой? — поинтересовался Артур, обратив внимание на гипс, который ни сегодня завтра уже должны были снять.
— Опустим этот момент, лучше приступим сразу к делу, — начал напряженно с места в карьер.
Артур достал папку из ящика, положил на стол. Он раскрыл ее и передал мне самый верхний листок.
— Что это? — спросил я, не решаясь взять его в руки.
— Прочти его, — с нажимом ответил.
Это была справка о результатах анализа семенной жидкости, где фигурировало мое имя. В спермограмме было много различных показателей, которые мне абсолютно ни о чем не говорили. Набор слов и числовых значений, неподдающихся расшифровке человеку, далекому от медицины. Однако в заключении говорилось, что все показатели, включая уровень фертильности, в передах нормы. Вот только меня смущала дата выдачи данного документа. Он был выписан уже после того, как мне провели вазэктомию.
— И что все это значит? — швырнул листок на стол, понимая, что меня здесь держат за дурака.
Все стало запутываться буквально на глазах. И прошлое мое становилось неопределенным, словно его за меня проживал другой человек, а я в это время находился в таком же спящем режиме, что и мои чувства.
Валить надо было, но, не разобравшись во всем, я не мог уйти. Я бы снова проявил трусость. А это последнее, что я мог себе позволить.
— Неужели ты думал, я пойду на это? — произнес Артур суровым тоном, каким обычно отчитывал меня отец.
— А разве нет? Речь шла о здоровье твоей сестры. Она хотела жить нормальной жизнью. Любить. А я не мог больше рисковать. Не было другого выхода.
Артур прыснул со смеху, словно мы разговаривали о незнакомом человеке. Появилось огромное желание съездить ему кулаком по роже. Чтобы не дай бог желание не осуществилось, я спрятал здоровый стиснутый кулак под столом, мысленно связал его невидимым канатом.
— Выхода нет только там, где нет входа.
— Вот я и нашел свой выход, — ответил недружелюбно, сцепив зубы.
Взгляд Артура ожесточился. Закралась мысль, что все время моего нахождения здесь, он словно заставлял держать себя в рамках. Но что-то пошло не так, поскольку его эмоции вышли за рамки.
— А ее ты спросил? Спросил, нужен ли ей был такой выход? — внезапно он повысил голос, что стены кабинета начали сотрясаться от грохочущего рыка. Шарахнул кулаком о стол. — Да она возненавидела бы меня! Никогда не простила, если бы я лишил тебя нормального человеческого будущего!
— Хочешь сказать, ты провернул аферу? Солгал мне? — сощурился, кулаки начали наливаться тяжестью, а непонятное чувство несправедливости скапливалось внутри меня ядом и грозилось вылиться наружу.
— Разумеется! — ответил, не тая в себе ни капли сожаления, и развел руками. Он свел брови к переносице и посмотрел на меня так, словно я просвечиваюсь, словно в моих жилах не было того яда, который протекал во мне сейчас вместо крови. — Ты ведь был еще очень молод и не понимал, что таким радикальным способом ставишь крест на своей дальнейшей жизни. Я не поощряю подобные благородные поступки, в которых больше наивной глупости, чем благородства. Но и переубедить тебя мне было уже невозможно. Ты же упертый, как баран! Короче, никакого хирургического вмешательства не было, а все справки я подделал. Подделал, потому что в случае моего отказа ты мог обратиться к другим специалистам, а они в погоне за выручкой точно не стали бы вникать в суть твоей проблемы. Они бы уж точно не стали бы отговаривать тебя. Мне ничего не оставалось, поэтому я пришел к Ульяне за советом. Она предложила сказать тебе то, что ты хочешь услышать. И, как выяснилось, это сработало.
Вот и приплыли...
У меня перехватило дыхание, легкие сдавило в тисках, в висках долбило нещадно.
Разум отказывался воспринимать слова Артура, потому что на протяжении долгих лет у меня была своя правда. И я верил в нее. Верил, а, оказывается, все это время я жил ложными ожиданиями.
Как на это реагировать я не понимал.
Мне хотелось разнести все в этом кабинете в пух и прах. Опустошить себя. Я был вне себя. Я был близок к тому, чтобы безвозвратно утратить контроль над своими эмоциями.
Но тут вдруг меня тряхануло. Я был глубоко поражен, так как не сразу понял, к чему вел Артур.
— Погоди, получается, Ульяна обо всем знала? — сдавленно произнес, поскольку правда наступила мне на глотку.
Артур отвел глаза в сторону и утвердительно покачал головой.
— Она была в курсе всего. Я не мог не рассказать ей, на что ты себя обрекаешь, — виновато ответил, порождая еще одну мысль.
Глаза застелило пеленой. Обрывки воспоминаний врезались в память груженым товарным составом. Они усеяли мою голову подобно сорнякам.
Нырнув в прошлое, я вспомнил образ Ульяны, когда видел ее в последний раз. Тогда из нее будто бы выкачали всю жизнь, но она мужественно держалась. Одаривала меня сияющей улыбкой, шутила, а потом несла очередную чушь по поводу того, что мне стоит переключиться на здоровую девушку. Она хотела расстаться. В тысячный раз. Я как обычно не слушал ее. Злился на нее, и верил, что все обязательно будет хорошо. Я надеялся, что рано или поздно она придет в норму. Я верил в это. Ничего другого мне не оставалось.
Но что, если...
— Так, может, из-за этого ее здоровье и ухудшилось? — обвиняюще я выплюнул, придвинувшись к краю стола, грозясь все-таки пустить в ход свои зудящие кулака. — Ты ничего другого от меня не скрываешь?
Артур настороженно обвел мой стиснутый кулак взглядом и предусмотрительно откатился на кресле ближе к окну.
— Если ты предполагаешь, что Ульяна могла забеременеть, то это исключено, — твердо он завил. — Ее здоровье ухудшилось не по этой причине. Но кое-что она все-таки утаивала от тебя.
— И что же? — подготовился к очередной бомбе, которую он планировал сбросить на меня.
Артур поерзал в кресле. Очевидно, ему было неприятно рыться в прошлом. Ему все еще было больно вспоминать о сестре.
Боль присутствовала и во мне,
