что меня самой больше не осталось.
Не верю. Не верю, что Слава мог так поступить со мной. Он ведь всегда был моей стеной. С детства, что бы ни случилось и что бы ни происходило между нами, я знала — он моя опора. А сейчас я словно осталась без почвы под ногами.
Падаю на кровать и закрываю глаза. Пытаюсь абстрагироваться, не думать, но перед глазами упорно стоит одна и та же картина — мерзкая стерва виснет на Славиной руке. Улыбается. Его ладонь на её пояснице, когда они вместе уходят из отеля.
Наверно я какая-то неправильная, если у меня нет слёз. А может это просто такая дикая реакция на стресс. Но я чувствую себя иссохшей как пустыня Сахара. Выжженой и обезвоженной.
И всё равно какая-то наивная часть меня ждёт, что всё это как-то решится. Что вот сейчас откроется дверь и в неё войдёт Слава. Но минуты сменяются часами и ничего не происходит. Я просто лежу и слушаю, как тикают долбанные часы над кроватью.
Над той самой кроватью, на которой совсем недавно мы со Славой были вместе. Над той, где он трогал меня и целовал… Говорил, что я самая красивая…
«Ты идеальная, Саша, ты знаешь это?»
Затыкаю себе уши ладонями, чтобы не слышать его голос, и всё равно он стучит в моей голове, как оглушающие удары гонга.
Враньё! Всё враньё от начала и до самого конца.
А может это просто я дура! Он же сказал мне сразу, что я сама напрашиваюсь на такое отношение к себе. Своим видом откровенным.
«Ты маленькая и глупая именно потому, что ни черта не понимаешь в том, о чём говоришь. Моя реакция — естественная для здорового мужчины. Такая у любого мужика была бы, учитывая то, как ты позволила себе выглядеть. Ты выросла, но осталась глупым ребёнком, который не отдаёт отчёта за свои поступки. Не ищи дешёвого внимания, Сань, оно только ниже пояса и проявляется. Себя как-то дороже ставить нужно.»
Ведь я же специально тогда покупала тот чёртов купальник. Хотела, чтобы он меня хотел! Вот и получила. Он хочет. Только мне этого недостаточно!
Я только сейчас это осознала. Что все мои мысли о том, что я просто хочу, чтобы Слава был у меня первым, и мне всё равно, что он меня не любит — всё это ложь. Глупый самообман. Мне не всё равно! И я не хочу размениваться на просто бесчувственный секс с мужчиной, который никогда меня не полюбит. Иначе, чем я отличаюсь от Лизы?!
Вскакиваю с кровати и, подойдя к окну, распахиваю балконную дверь. Впускаю в комнату ледяной северный воздух и глубоко вдыхаю.
Бросаю взгляд на подъездную дорожку возле гостиницы. Славиной машины нет. Прошло уже несколько часов, а он так и не вернулся.
Ожидание и неизвестность убивают меня. Это даже страшнее, чем точно знать, что все мои жуткие догадки верны. Нет ничего страшнее неизвестности.
Я не смогу так. Не смогу просто сидеть и ждать. Гадать, где он и что сейчас делает. Это невыносимо.
Рывком захлопываю балконную дверь и разворачиваюсь к лежащему на столе ноутбуку, который принёс нам Гор. Я знаю, что Слава не разрешает мне выходить в интернет, но сейчас мне плевать на все его запреты. Вообще на всё, что будет дальше.
На негнущихся ногах подхожу к столу и, подняв крышку, нажимаю на кнопку включения. Захожу в социальную сеть и ищу там профиль Риты Гордеевой.
Давлюсь чувством собственного достоинства, пролистывая ленту её подписок и замираю, наткнувшись на нужное мне имя, не решаясь перейти на страничку Лизы.
Я даже не знаю, что собираюсь там искать. Это глупо. Я глупая. Но я была глупой с самого начала и видимо останусь ей до конца, потому что в следующую секунду щёлкаю на аватарку длинноволосой брюнетки и пролистываю фотографии на её стене.
Точнее листать не приходится. Потому что последняя её фотография, сделанная, судя по антуражу в Лизиной квартире, датируется сегодняшним числом и была выложена три часа назад. На фото возле окна спиной к фотографу стоит мужчина. В комнате темно, поэтому узнать, кто этот человек на фото не смог бы никто. Кроме меня. Потому что Славу я узнала бы даже с закрытыми глазами просто по звуку его шагов.
«Не скучной всем ночи» — гласит подпись на фото.
Резко захлопываю крышку ноутбука и отлетаю от него так, словно он отравлен.
Мерзкое чувство тошноты в ту же секунду подкатывает к горлу и скручивает желудок, задевая до самых кишок.
Воздух вырывается из моих лёгких с хриплым свистом и застревает в горле. И я машинально тянусь рукой к груди, натыкаясь дрожащей ладонью на кулон ангелочка, который ношу под одеждой десять чёртовых лет.
«Дольше чем вечность»
Кажется, что эта фраза не на кулоне выгравирована, а на моём глупом сердце. И мне хочется выдрать её из него с корнем. Но по факту, я не могу заставить себя даже сорвать со своей шеи этот проклятый кулон, который в данную секунду прожигает мне кожу.
Меня начинает бесконтрольно трясти и да, вот теперь предательские слёзы уже безостановочно хлещут из моих глаз, разъедая щёки.
Чувствую себя обессиленной. Обесточенной, как после короткого замыкания.
Ненавижу его! Ненавижу! Ненавижу настолько, что даже просто нахождение в этом номере кажется мне невыносимым.
В два шага преодолеваю расстояние до двери и вылетаю в пустой тёмный коридор «спящей» глубоким сном гостиницы.
Я не смогу. Не смогу больше тут оставаться. Не смогу находится со Славой на одной территории после того, что он сделал.
Какая же я всё-таки дура. Не стоило мне сюда приезжать. А теперь… я просто не знаю, как буду жить дальше, со всем этим дерьмом, творящимся в моей душе.
На ватных ногах подхожу к куллеру и, наполнив стакан холодной водой, выпиваю её залпом, проливая половину на пижамную майку.
Отшвыриваю пустой пластик в урну и уперевшись ладонями в стену, опускаю голову вниз.
— Саша…
Резко разворачиваюсь на
