оставалось делать? Терпеть? Прийти, в ножки ему поклониться, мол, я от тебя беременна, прости меня?
Или родить, прийти и сказать – вот твой ребенок?
Откуда я знала, как он отреагирует?
Да он тогда наверняка не простил бы и не понял.
А теперь? Что теперь?
Он говорит, что любит меня, что никогда никого не любил как меня. Хочет быть моим мужем. У нас двое детей.
И…
И что мне делать?
- Что ты хочешь, Виталина? – Дворжецкий словно читает мои мысли.
Что я хочу?
Не знаю. Хочу…
Хочу слабой быть. Хочу, чтобы за меня все решали. Хочу просто сидеть у моря, наблюдать как резвятся мои дети, заниматься ими, делать их счастливыми. Делать счастливым своего мужчину.
Мужчину, который будет мне верить, который никогда во мне не усомнится! Который всегда будет защищать! Который за меня куда угодно впишется! Любому рот заткнет, кто обо мне посмеет гадость сказать!
Мужчину, за которым я как за каменной стеной буду!
Смотрю на Дворжецкого и… не понимаю, все-таки, почему мама не выбрала его? Такого сильного, основательного, настоящего? Почему она всю жизнь сохла по моему отцу?
Ну, не сохла, конечно, совсем, но…Нет, все-таки сохла. Похоронила себя, не позволяя жить все-таки полной жизнью.
Говорила, что не хочет для меня отчима, но вот от такого отчима как Дворжецкий я бы не отказалась. Я ведь всегда получала его помощь, поддержку. Даже любовь! Видела, что он ко мне относится как к ребенку любимой женщины!
Конечно то, что он предложил сыграть роль моего жениха несколько удивило. И его поведение после.
Он ведь все это не всерьез, я знаю!
Он… словно старается меня проучить, что ли?
Вот и сейчас, смотрит так – как бабочку, насаженную на булавку, изучает.
- Чего я хочу? Отдохнуть хочу. Я устала.
Встаю.
- Извините меня. Мне нужно побыть одной. Мне еще вечером с детьми гулять.
- Погоди, Виталина, мы не закончили. И я бы хотел поговорить с тобой. – отец встает, как-то неловко мнется, и мне сразу сложно представить, что он бизнесмен, который ворочает какими-то колоссальными суммами.
Может, в этом все мужчины? Они хороши в глобальных вопросах. А в вопросах жизни, любви – начинают теряться как младенцы.
- Мы поговорим. Только не сейчас. Позже.
- Мне столько нужно сказать тебе, я…
- Ты все ей скажешь, Жень! Не видишь, девочка на самом деле устала? Я её сюда привез отдыхать. Иди, Вита, нам с твоим отцом есть о чем побеседовать. Не бойся, никуда он не денется.
- Хорошо. И… не надо только драться, ладно? И… еще… Вы все-таки ему объясните, что вы фиктивный жених.
- Фиктивный! Это я еще не решил!
- Зато я решила!
Говорю, и выхожу, чтобы не дать Дворжецкому что-то мне сказать в ответ.
Захожу к детям. У них послеобеденный сон. Спят так сладко, мои хорошие.
Разглядываю Яську – она приоткрыла ротик, сопит сладко. Умненькая, веселая девочка! Нам столько предстоит наверстать с ней! Но я готова!
Хочется стать ей настоящей мамой! Такой, как была моя.
Одно только исправить. Моя мама так и не дала мне отца. У Ярославы отец есть. И я, конечно, не вправе ее отнимать. Ни по обычным законам, на бумаге записанным, ни по законам человеческим.
Меня саму клонит в сон. Ложусь, но, странное дело, никак уснуть не могу. Думаю о том, как быть.
Егор опять написал такое злое сообщение.
«Совет да любовь. Я сегодня же заберу дочь, и насчет сына будет серьезный разговор».
Почему мы с ним никак не можем примириться? Простить друг друга? Даже если бы я была с Дворжецким – какое его дело? Почему он так себя ведет? Как собственник?
И как мне надо, чтобы он себя вел?
Внезапно понимаю, что я дико соскучилась, и очень хочу его увидеть. А еще… еще хочу, чтобы он меня поцеловал. Так же как тем вечером, когда я узнала правду о дочери. Перед тем, как дать мне уехать.
Закрываю глаза и вижу перед собой его. Так близко… Чувствую его дыхание. Вижу челюсти сжатые. Губы… такие мягкие, умеющие так сладко прикасаться к моим губам.
Сама не замечаю, как проваливаюсь в сладкий сон, в котором все у нас хорошо. Мы вместе, у нас дети, мы гуляем по пляжу, и мы так счастливы!
Просыпаюсь, словно от резкого толчка.
Поднимаю голову и понимаю, что уже поздний вечер. Темно. В комнате свет не горит, но я чувствую, что я не одна. От дверь отделяется фигура.
- Егор?
Молчу. Не хочу ничего говорить. Хочу просто стоять вот так и смотреть на нее. Уже, наверное, минут десять наблюдаю как она спит и… еще бы наблюдал, наслаждался. Спокойная, тихая, умиротворенная. И улыбается во сне. И губки приоткрыты. Как у Яськи…
Хочется смотреть и одновременно хочется подойти, сесть рядом, погладить по голове. Лечь, обнять… потеряться в ней.
Чёрт, надо было сразу так и сделать, пока она не проснулась!
Но я просто побоялся все испортить. Подумал, что она проснется и начнет меня отталкивать, кричать, перебудит весь дом, а я тут и так на… на птичьих правах, в общем.
Меня же в дом не пустили!
Приехал, называется! Капец, вообще!
Нет, я понимаю, что я добрался до дома этого хренова ресторатора уже поздним вечером, но…
Дворжецкий передал охране меня не пропускать! На звонки мои никто не ответил. Я ему написал, что он удерживает мою дочь и я, вообще-то, могу в полицию заявить. Получил в ответ какой-то странный смайлик. Смайлик! Твою ж… От Дворжецкого!
Или… это Витаминка так развлекается с его телефона?
В общем, не хотят пускать не надо. Сам проберусь!
Обошел крепость со всех сторон, нашел уже место, вроде как проскочить можно – дерево растет близко, можно попытаться перемахнуть.
А тут сзади калиточка открылась, девушка молоденькая совсем с парнем вышли, быстро пошли смеясь по тропинке, а калиточку-то и не закрыли.
Ночное свидание? Прекрасно, мне только на руку, пусть Денис Александрович лучше проверяет работников и их моральный облик!
Я в калиточку прошел. Мне, господин Дворжецкий, особое приглашение не нужно!
Но злить меня я бы не советовал!
Зашел в дом, стараясь не шуметь. Внизу было тихо.
Мне повезло и все спят? Ну да, время уже… не детское.
Я поднялся на второй этаж – тоже тишина.
Да уж. И я пробираюсь как ночной вор...
