— Люблю тебя, Ми. Всегда и навсегда.
— Всегда и навсегда, — нервно смеюсь я, отражая его слова. — Люблю.
Его поцелуи сейчас ощущаются иначе. Или это я себя чувствую иначе, не разобрать. Меня переполняет каким-то трепетом, радостью и пресловутым счастьем, в котором я, кажется, буду находиться всю жизнь. Вечность.
Не хотя отпускаю его, когда покидает мое тело и пытается подняться. Не знаю, когда успел избавиться от резинки, но сейчас он абсолютно голый и такой красивый стоит передо мной и смотрит на меня выжидающим взглядом.
Неуверенно пожимаю плечами, но все же присоединяюсь к нему чуть позже.
Засыпаем далеко не сразу, когда не остается уже сил разговаривать. А говорим мы практически до самого утра обо всем, ни о чем.
— Люблю тебя, — последнее, что слышу, когда закрываю глаза и проваливаюсь в сон.
Глава 32
Спойлер:
От ее вкуса плавится рассудок, по всем рецепторам — она.
Артём
Охренительно восхитительная Ми. Моя нереальная реальная девочка. Фантастическая.
Мог ли я еще месяц назад представить себе, в какой точке окажусь сейчас? Мог ли я об этом мечтать?
Мог. Конечно, мог.
И фантазировал я постоянно. С завидной регулярностью, весьма несдержанно и порой с излишним бесстыдством.
Но, как это часто бывает, когда проживаешь в моменте все те эмоции и чувства, ты оказываешься к ним совершенно не готов. Они обрушиваются на тебя лавиной и сносят к чертям собачьим все представления и ожидания, что ты так усердно обрисовывал в мозгу.
Смотрю на нее сейчас, мирно спящую в моей постели, закутанную в одеяло по самую шею, и не могу поверить, что всё…
Победа за мной. Я вернулся за своим. Вернулся за ней. Она — моя.
Двухлетняя мантра обрела силу. Даровала ту единственную реальность, которую готов был принять. Сметая все страхи, которые как бы не рубил, все же оставались, проросли глубоко корнями. Но теперь…
Я счастлив. Непомерно и безгранично. До самого, мать его, предела. Вселенски.
Достаточно долго лежу рядом с ней без каких-либо действий и просто рассматриваю ее. Хочу прижать, коснуться губ, но боюсь разбудить.
Вижу, как дрожат ее ресницы, как она забавно морщится, а затем просыпается сама. Открывает глаза и смотрит на меня с легкой, блуждающей улыбкой на лице.
Красивая. Запредельно красивая Ми.
— Ты как? — хриплю еще сиплым ото сна голосом.
Молчит. Лишь улыбается шире и смешно поджимает оголившиеся плечи. Усмехаюсь тому, какой по-детски забавной она выглядит. Такая милая скромняга, которую хочется подмять под себя и срывать с губ совсем нескромные крики.
Ползу рукой под одеяло к ее ногам. Продвигаясь выше, сжимаю голую ягодицу, в попытке пробудить в ней ту самую хулиганку.
Мила пронзительно взвизгивает, возмущенно хлопает меня ладошкой по плечу и извивается, откидываясь на спину. Кажется, еще мгновение, и слетит с кровати. Нависая сверху, быстро блокирую ее попытки вырваться и сбежать от меня.
— Я серьезно, — давлю взглядом. — Все нормально?
Выпускаю из захвата ее бедра и прокладываю путь по внутренней стороне ног. Веду ладонью по промежности, охреневая, как самого шмонает по внутренностям от этих простых действий.
Мила, затаив дыхание, застывает, а затем медленно кивает и обнимает меня за шею. Тянется ближе и коротко целует.
Ловлю мягкие губы, проскальзывая языком глубже. Далеко не в первый раз целуемся, но ощущаю всё так же остро, на грани. От ее вкуса плавится рассудок, по всем рецепторам — она.
Шквал одуряющих чувств накатывает убойными дозами, а ведь я только целую свою девочку… Ласкаю ее, выдавая ряд неконтролируемых звуков — ржавые вздохи, резонирующие с утробным мычанием.
— А вообще… — шепчет она, разрывая поцелуй и глубоко вздыхая. — Плохо.
Вопросительно вскидываю брови, отмечая несоответствие ее внешнего вида словам. Сам же пытаюсь рассеять пелену, растянутую по горизонтам сознания.
— Хочу повторить…
Блядь… Снова затягивает туманом, сгущая до плотного марева.
Тело реагирует незамедлительно. Гребаные инстинкты… Одним движением выдергиваю одеяло между нами, что летит на пол, и перехватываю ее крепче вокруг талии, впиваясь пальцами в мягкую плоть. Это какая-то маниакальная потребность проникнуть под кожу. Словно мне мало… Всегда, черт возьми, ее мало.
— Та же проблема, — выдаю со страдальческим видом.
— Почему же проблема? — усмехается Мила и скользит губами по щеке. Лащится, словно котенок.
А я тащусь. Как довольный зверюга, которого так легко приручили.
— Потому как мне все равно будет мало, — заверяю с полной уверенностью. — Мне всегда тебя мало, зай. Особенно сейчас.
Мила задумчиво хмурится, чем вызывает усмешку лишь мысленно, потому как физически все силы брошены на контроль. Осознание того, что мы так и заснули голышом, только все усугубляет. Но я держусь, и это стоит мне титанических усилий.
А затем она говорит довольно тихо и как-то сконфужено:
— После того… что произошло вчера?
Держусь. Всё еще держусь…
— После того, как я вернулся к тебе, как ночевал с тобой всю неделю, как ты была рядом на протяжении суток и сейчас, когда понимаю, что вынужден отпустить.
— Отпустить?
Смущение на ее лице сменяет растерянность. И я уже костерю себя за то, что этот разговор перешел на тему, которую я собирался преподнести иначе. Да и вообще… гораздо позже. Уж явно не сейчас, когда всё полыхает внутри.
— Я только «за», если останешься со мной здесь. Останешься? — каким-то немыслимым образом перевожу на смех, а затем кусаю ее губы.
— Нет… Не могу же…
На самом деле я на это даже не надеялся. Как бы не хотелось ее отпускать, понимаю, что это невозможно. Но один хрен некое уныние пробирает, и тогда уже перехожу к сути:
— В Москве не отпущу, — взглядом подтверждаю, закрепляю сказанное.
— Даже не спрашиваешь? — теперь уже веселится она.
— Зато предупреждаю. Есть время свыкнуться с мыслью.
Снова целую ее,
