ты уехал на весь сезон, но я не в их числе.
Сидни сжала руки, чтобы скрыть дрожь.
– Я не буду мешать тебе делать то, что ты любишь. – Она сжала челюсти, и я понял, что последует за этими словами. – Это конец. Между нами все кончено. Мне нужно, чтобы это было нашим окончательным решением. Остался последний экзамен профессора Картера, и мы оба знаем, что готовы к нему. Прости. Мне нужно, чтобы все закончилось.
Ее слова снова и снова крутились в голове. Это неправильно. Это не должно произойти. Я шагнул к ней, а затем еще и еще. Она не двигалась, но и не приближалась.
– Я разрываю свое гребаное сердце, пытаясь сделать выбор между тобой и своей командой. – Я прижал Сидни к стене. – У меня не может быть всего и сразу, и мысль отказаться от одного убивает. – Обхватив ладонями ее лицо, я накрыл ее губы в голодном поцелуе. Я отстранился, втягивая воздух, и попытался дышать сквозь боль. – Черт возьми, Сидни, почему? Почему мы не можем просто попробовать? Почему это должно быть все или ничего? Я не могу принять это. Сердце мне не позволит. – Пальцы дрожали, пока мир вокруг меня рушился. Я не отводил от нее взгляда.
Но она опустила глаза.
– Это не твое решение, Джекс. Оно мое. Тебе не нужно выбирать между хоккеем и мной. Ты просто должен отпустить меня. – Ее надломленный голос пронзил мое сердце.
Я скользнул руками к ее ладоням и переплел наши пальцы. Я наклонил к Сидни свой лоб и сделал прерывистый вдох. Каждый вздох ощущался как кинжал, вонзающийся в грудь. Она уходит от меня. Я отчаянно пытался найти вариант, чтобы изменить сегодняшний вечер и притвориться, что ничего не было. Я должен удержать ее в своей жизни. Сохранить это ощущение, что мы наконец-то счастливы. Зажмурив глаза, я, возможно, в последний раз вдохнул ее цитрусовый аромат и сжал пальцы, умоляя.
– Поехали со мной.
Я буквально видел, как ее сердце разрывается в груди, и отпустил ее руки, чтобы вытереть слезы большими пальцами, нежно обхватив ее лицо.
– Пожалуйста… – мой голос дрогнул.
Сид напряглась, ее плечи затряслись, и я поцеловал ее в щеку, пытаясь успокоить, пока она делала глубокие прерывистые вдохи. Ее сердце билось в одном ритме с моим, и она смотрела с такой болью, что я понял: она чувствует то же самое, что и я. Сидни ценила то, что было между нами. Расставание будет для нее такой же пыткой, как и для меня, но это не помешало ей выпрямиться, как будто она собралась с духом.
Ее пальцы скользили по моему лицу, большими пальцами разглаживая брови, костяшками пальцев проводя по губам. Ее взгляд впитывал мельчайшую деталь, пока я делал то же самое. Я запомнил рисунок ее веснушек, идеальный зеленый оттенок глаз и пухлые губы. Я пристально посмотрел на нее и понял, что сейчас произойдет. На этот раз она не позволит мне избежать этого разговора. Никаких долгих пауз и милосердия.
– Это была ошибка…
Ни черта подобного. Я впился в ее губы, обрывая слова.
– Будь то целая жизнь или одно мгновение, ни одна секунда из того времени, что мы провели вместе, не может быть ошибкой. Любить – значит считать каждый миг, и не важно, как долго вы будете еще вместе. Я чертовски люблю тебя, Сидни. Мне будет ужасно больно, но оно того стоило.
Я прижался к ее губам и попытался раствориться в этом поцелуе, забывая все то, что должно случиться. Я желал почувствовать все то, что Сидни испытывала, и никогда не останавливаться. Я прижал ее к стене, когда она жадно поцеловала меня, резко кусая губы. Ее пальцы зарылись в мои волосы, и она притянула меня к себе, стягивая через голову мою футболку. Наши поцелуи были безумными, и мы знали, что, как только остановимся, это закончится навсегда. От этой мысли холод пробежал по жилам. Все закончится. Это конец.
Я прерывисто вздохнул и отступил назад, поправляя ее рубашку. Осознание того, что я не мог помешать Сидни разлучить нас, кольнуло в сердце. Она собиралась уйти и достичь успеха, и однажды она встретит идеального парня, который не будет в постоянных разъездах. У них будет двое детей, и они будут жить в загородном доме, и я не мог отнять это у нее. Сидни заслуживала быть счастливой, пусть это и уничтожит меня изнутри.
Обхватив ее лицо руками, я вытер ее слезы большими пальцами, ища в ее глазах какой-нибудь другой выход. Сидни посмотрела на меня с таким же отчаянием, что и я. Мне нужно отпустить ее. Она умоляла меня позволить ей быть счастливой. Я сделал ровный вдох.
– Хорошо, Сидни. Хорошо, – голос дрогнул, но я договорил: – Если это то, что тебе нужно, я не буду давить на тебя, но знай, я сделаю все, чтобы изменить твое мнение.
Слезы текли по ее лицу, когда она отстранилась от меня, повернулась и бросилась вниз по лестнице, чуть не споткнувшись. Я последовал за ней, но Синди уже распахнула дверь и выбежала на улицу. Знакомое жжение заполнило глаза, когда ее силуэт расплылся вдалеке.
Она забралась в свою машину как раз в тот момент, когда я услышал ее всхлип, и чуть не потянул себя за волосы, чтобы не пойти за ней. Это то, чего она хотела. Я делал то, что она хотела, но не мог видеть ее такой. Синди склонилась над рулем, и ее плечи затряслись. Ее боль отражала мою.
Я, черт возьми, не мог этого вынести. Я открыл водительскую дверь, и ее глаза встретились с моими, полными боли. Она всхлипнула, когда рыдание сотрясло ее тело.
– Ш-ш-ш, все в порядке, милая. Успокойся, сейчас же. Все будет хорошо. Я обещаю, что все будет хорошо, – продолжал шептать я, осторожно кладя одну руку ей под ноги, а другую за спину.
Я вытащил ее из машины, захлопнул дверцу и прижался к ней. Я соскользнул вниз, садясь на землю и держа на руках Сид.
– Я не передумаю.
Я поцеловал ее в макушку. Я не понимал, кого больше она пыталась убедить в этих словах, меня или себя. Мои пальцы нежно поглаживали ее спину, пока ее дыхание не стало ровным.
– Я знаю.
Мы долго сидели в тишине, прежде чем я снова смог заговорить, голос звучал хрипло.
– Что, если я не уеду? Если я не поеду в Бостон?
Дрожь пробежала по ее спине, как будто мои слова причинили ей
