– Нет! – закричал Коти. – Пусть придет мама!
– Ты же у нас герой, – через силу произнес Дэлтон. – Если бы мама была здесь, она бы, наверное, упала в обморок.
Коти слабо улыбнулся:
– Девчонки все такие.
Сжимая дрожащие губы, Дэлтон взял Коти за плечо:
– Давай-ка удивим твою маму. Пусть она поймет, что ты уже взрослый парень.
– Ты не уйдешь?
– Ни за что.
– Мистер Монтгомери, – снова заговорил доктор Хейзелтон, – я вынужден повторить: выйдите в коридор.
Дэлтон почувствовал на себе его жесткий взгляд.
– Я останусь здесь.
Даже пожелай он уйти, это было бы непросто – Коти словно тисками зажал его руку.
– Пусть Дэлтон останется, – заплакал Коти.
– Ладно, сынок, – сдался доктор Хейзелтон, беря иглу.
Ребенок отшатнулся и заскулил, как раненый зверек, а потом поднял на Дэлтона глаза, полные страха и боли.
– Потерпи всего лишь минутку, ты же такой молодчина. – Дэлтон поднял вверх два больших пальца. – Ты выдержишь.
Ребенок действительно выдержал, чего Дэлтон не мог бы сказать о себе. Его обуревали неведомые доселе чувства, в горле стоял ком.
Так вот каково быть отцом? Если бы он мог вместо Коти лечь на операционный стол, он бы сделал это не раздумывая. На верхней губе Дэлтона выступили крупные капли пота. Его отношение к этому мальчишке измерялось не деньгами. Оно измерялось любовью.
«Нет! – чуть не закричал Дэлтон. – Пусть этот ребенок останется только средством к достижению цели. Так же, как и его мать».
– Вот и все, Коти, – сказал доктор.
Коти заглядывал в глаза Дэлтону, ища утешения и похвалы, но Дэлтон не мог дать ему ни того, ни другого. Его охватила такая слабость, что он едва стоял на ногах.
– Как я держался? – настойчиво спрашивал Коти дрожащим голоском.
Дэлтон прижал ребенка к себе и некоторое время стоял молча, а потом глубоко вздохнул:
– Как самый настоящий герой.
Только присутствие врача заставило Дэлтона сдержать слезы.
– Ну, мама нам задаст!
– За что? За то, что я взломал замок?
– Ага. Так только разбойники делают.
– Ничего, мне простительно. Я же не один, а с тобой. Это ведь твой дом?
Коти призадумался:
– Наверное. Я теперь в доме хозяин, правда?
У Дэлтона снова сжалось сердце.
– Конечно.
Этот разговор произошел час назад. Сейчас Коти проснулся и требовал, чтобы Дэлтон почитал ему сказку.
– Ну что ж, выбирай любую на свой вкус.
Коти взял со столика большую книгу с картинками и протянул ее Дэлтону. Тот неловко прокашлялся; ему еще не доводилось читать детям сказки, и он чувствовал, что со стороны выглядит как последний идиот.
Однако Коти остался вполне доволен. Дэлтон прочел две страницы и заметил, что Коти уснул с улыбкой на побелевших губах. С тихим вздохом Дэлтон закрыл книгу. В эту минуту он услышал, что к дому подъехала машина. Предвидя тягостные объяснения, он поплелся по коридору.
– Что ты здесь делаешь? – возмутилась Лия, едва войдя в дом.
Не успел он ответить, как ее лицо исказилось страхом.
– Коти! Что с ним?
– Сейчас самое страшное позади.
С приглушенным криком Лия бросилась по коридору.
– Он заснул на диване, – посторонившись, сказал Дэлтон.
Лия опустилась на колени у дивана и прижалась щекой к груди спящего ребенка, будто слушая, бьется ли его сердце. Дэлтон старался смотреть в другую сторону.
Через несколько мгновений Лия подняла глаза, полные слез.
– Что случилось?
Дэлтон как мог рассказал ей о событиях прошедшего дня. Он ни в чем не мог себя упрекнуть, но опасался, что Лия решит иначе. Можно сказать, он в этом не сомневался. Она сжала губы, взгляд сделался колючим.
– Надо было сразу сообщить мне, – тихо сказала она.
Женская логика всегда ставила Дэлтона в тупик.
– Каким образом, скажи на милость? Сесть за руль и колесить по дороге?
– Не говори глупостей.
– По-моему, это ты говоришь глупости.
Лия облокотилась о каминную полку и спрятала лицо в ладони. Дэлтон заметил, как вздрагивают ее плечи. Он никогда еще не видел ее такой беззащитной. Но он удерживал себя от того, чтобы подойти к ней и крепко обнять. Это было бы равносильно самоубийству.
– Лия, он скоро поправится.
Она обернулась. Слезы еще не высохли, но ее голос звучал твердо:
– Будь добр, отнеси его в постель.
Коти даже не пошевелился, пока они раздевали его и укутывали одеялом.
– Любимый мой, – прошептала Лия, целуя его бледную щечку.
У Дэлтона стучало в висках. Ему неудержимо хотелось спросить, кто был отцом ребенка. Но, поскольку Лия никогда не упоминала, что Коти был зачат искусственным путем, у Дэлтона не хватило духу задать этот вопрос. Впрочем, даже набравшись смелости, он не стал бы заводить такой разговор: это могло вызвать подозрения.
Вдруг на него нахлынуло безумное желание открыться ей, сказать всю правду. Такое случилось не в первый раз, но, как и прежде, это было выше его сил.
Лия выпрямилась и, осторожно ступая, вышла из детской. Дэлтону ничего не оставалось, как последовать за ней.
В гостиной она остановилась и сложила руки на груди:
– Ты, наверное, думаешь, что я неблагодарная, но это не так. Просто…
Она запнулась. Дэлтон, чувствуя, что сейчас грянет гром, сунул руки в карманы и поторопил:
– Просто что?
Лия с вызовом вздернула подбородок:
– Просто я не желаю, чтобы ты воображал, будто можешь занять место Руфуса. Этого не будет.
Дэлтон не знал, чего ему в этот момент хотелось сильнее: придушить или поцеловать ее. Чтобы не наделать глупостей, нужно было уносить ноги, и как можно скорее.
Уходя, он оставил за собой последний удар:
– Ты так и собираешься всю жизнь прожить с покойником?
Все, хватит, твердила себе Лия. Надо сказать Дэлтону, чтобы ей подыскали замену, поскольку она не сможет довести начатое до конца. Такое бывает сплошь и рядом. Но порядочные люди так не поступают, нашептывал голос совести. Дэлтон взял ее на работу, и теперь она не свободна от обязательств.
Но чего ей это будет стоить?
Она не хотела привыкать к Дэлтону. Она не хотела, чтобы к нему привыкал Коти. Однако они оба все больше тянулись к этому человеку, особенно после того случая, когда он примчался в больницу. Прошло уже две недели, но его имя не сходило у Коти с языка.
В тот раз Лия наутро не пошла на работу и оставила дома Коти, чтобы проследить, не поднимется ли у него температура и не будет ли головокружения. К тому же она не хотела встречаться с Дэлтоном. Она досадовала, что он завоевал сердце Коти, и не могла простить ему выпада против памяти Руфуса.
Между тем он был прав, и она это понимала. Однако с ее стороны было низостью увлечься Дэлтоном, пока Руфус был еще жив. Но нельзя вечно держаться за призрак прошлого…
