В издательстве уже знали, что вскоре будет издана ее книга. И эта новость мало кого привела в восторг. До сих пор она была одна из них, теперь же явно выбивалась в лидеры. И хотя в коллективе к ней относились хорошо, Светлана кожей чувствовала, как конденсировалось вокруг нее поле недоброжелательности.
– А я не знала, что вы еще и писатель, – заявила явно уязвленная Тамара.
– Я тоже до самого последнего момента не знала. Но лучше узнать поздно, чем никогда.
– Но это как посмотреть, – никогда еще в голосе Тамары она не слышала такую сильную ноту недоброжелательности. – Впрочем, учитывая ваши отношения, это вполне можно было предвидеть.
Светлана задумчиво смотрела на нее. Она понимала, что больше всего Тамару раздражает не то, что вскоре выйдет ее книга, а то, что ее дружба со Стефановым дала такие зримые результаты. Для всех они являлись наглядным доказательством, что их отношения зашли достаточно далеко. А именно это больше всего не нравилось Тамаре и, судя по всему, не только ей.
Внезапно к Светлане пришла странная идея. Настолько странная, что она даже засомневалась, а в здравом ли она сейчас уме. Но чем больше она размышляла над ней, тем больше приходила к выводу, что в ней есть свое рациональное зерно. И, может быть, даже не одно.
– А знаете, Тамара, что я хочу вам предложить? Раз есть подозрения, что моя книга издается едва ли не по блату, с использованием личных связей, я вас правильно поняла? – она посмотрела Тамаре прямо в глаза. Та покраснела и отвернулась. – Так вот, если есть такие подозрения, то почему бы не устроить публичное обсуждение моего романа? Если коллектив согласится с тем, что произведение достойно того, чтобы превратилось бы в книгу, оно превратится. А если ответ будет негативный, то, по крайней мере, в нашем издательстве я ее не стану публиковать. А начнем Тамара, если вы не возражаете, с вас. Рукопись у меня в столе. Хотите, я вас даже отпущу домой, чтобы вы ее спокойно прочли и затем передали бы по эстафете другим. К сожалению, в электронном варианте романа пока не существует.
Лицо Тамары из красного превратилось в пунцовое.
– Я вовсе не сомневаюсь в достоинствах вашего романа, – пробормотала она.
– Нет, сомневаетесь. И не только вы, но и многие другие в издательстве. И, кстати, правильно поступаете. Я бы на вашем месте вела бы себя точно так же. Поэтому я настаиваю на своем предложении, – Светлана достала из ящика письменного стола рукопись и положила ее перед Тамарой. – Можете идти домой, а я поработаю за вас. Тем более у нас сейчас все равно небольшой тайм-аут.
Тамара неуверенно взяла рукопись, положила ее в сумку и направилась к двери. У выхода из комнаты она остановилась и как-то нерешительно посмотрела на Светлану.
– Извините, может быть, я не права, – пробормотала она и поспешно вышла.
Светлана посмотрела ей вслед. А права ли она сама, поступив так? А если коллектив отвергнет ее роман? Значит, так тому и быть. Зато она очистится от подозрений в протекционизме, в нечестных способах продвижения своей книги. И еще неизвестно, что важнее – выпустить в свет свою книгу или избавиться от клейма человека, который использует неправедные методы.
Было просто удивительно, как быстро распространяются по редакции слухи. Тамара явно не утерпела и кому-то рассказала о неожиданном предложении своей начальницы. Незадолго до конца дня ее вызвал к себе Стефанов. Встретил он ее довольно хмуро.
– Зачем вы приняла такое решение? – спросил он. – Все издательство только об этом и говорит. Неужели вы полагаете, что я бы стал издавать книгу, если бы она того не заслуживала, а по каким-то своим сугубо личным мотивам? Поверьте, я бы не стал этого делать и для своей дочери.
– Я верю, но я поняла, что необходимо именно так поступить. Иначе между мною и остальным коллективом вырастет высокая непреодолимая стена. И вообще, это мой роман, я имею право делать так, как считаю нужным.
Несколько мгновений Стефанов молчал. Он явно что-то напряженно обдумывал. Затем посмотрел ей прямо в глаза, как человек, решившись на важный шаг.
– Нам надо серьезно поговорить, – сказал он.
Светлана почувствовала, как у нее учащенно заколотилось сердце.
– Я согласна, но с одним условием, этот разговор начну я сама.
– Но… – Стефанов явно был обескуражен таким поворотом событий. – Хорошо, как хотите.
– Да, я так хочу. Зато обещаю, что ждать вам придется недолго.
– Хотя бы это уже хорошо, – пробурчал он.
Светлана, улыбаясь, посмотрела на него.
– А сейчас, я с вашего разрешения, пойду. У меня есть еще дела.
Перед тем, как уйти домой, она позвонила Потебне.
– Юрий Антонович, как вы поживаете?
– Мне грустно, меня покинула женщина-мечта, – меланхолично ответил он.
– Женщина-мечта готова сегодня с вами встретиться.
– Это слишком хорошо, чтобы могло бы произойти на самом деле.
– Уверяю вас, сегодня это вполне может случиться. В девять часов, в том самом парке и на той же скамейке, где впервые состоялась наша историческая встреча.
– Я буду.
Светлана не стала сразу подходить к Потебне, а спряталась за дерево, решив немного понаблюдать за ним. Он вел себя крайне нервно, постоянно вертел головой по сторонам, пару раз даже привстал со скамейки. Он явно опасался, что она не придет.
Светлана решила, что не стоит его долго мучить, и вышла из своего укрытия. Увидев ее, он почти бегом заспешил ей на встречу.
– Это, в самом деле, вы, – сказал он, целуя ей руку. Они сели.
– Я так счастлив, что вы пришли, – проговорил Потебня. – Мне казалось, что после последней встречи вы не захотите меня видеть.
– Не стану скрывать, я почти так и решила.
– Тогда почему вы позвонили?
Светлана вздохнула.
– У меня появились сомнения в том решение. Я стала его обдумывать и ко мне пришла мысль: а все ли правильно я поняла и взвесила?
– И вы решили проверить?
– В общем, да. И, кроме того, мне кажется, что я вела себя по отношению к вам не совсем верно.
– Какое это имеет значение? Да и всегда ли можно определить, что правильно на данный момент, а что не правильно? Я и сам иногда начинаю сомневаться в своих мыслях и поступках.
– Вы? – почему-то это признание Потебни привело ее в изумление.
– Я чересчур далеко удалился от реальной жизни. Мне казалось, что есть люди, способные и желающие выйти за пределы привычных отношений, понимающие, что человек не ограничивается только телесным образом, а все главное в нем пребывает совсем в иной сфере. Но теперь я все тверже приходу к выводу, что таких людей нет. Да и сам я выдумал все это про себя, от чувства собственной неполноценности. Я никогда не привлекал женщин, жена, промучившись со мной, просто сбежала. Вот я и решил уйти в небеса, якобы туда, где царство подлинной любви.
