— Урод! Он же урод!!! — заорал Илья, потеряв над собой контроль. — Чучело гороховое… На кой черт он тебе сдался?! А-а, я понимаю, ты это мне назло…
Он долго кричал что-то злобное, сыпал ругательствами… Валя не слушала, отведя трубку в сторону. И только в ней затихло, снова поднесла ее к уху.
— Илья, я люблю его.
— Дурочка… ты же меня на самом деле любишь! — охрипшим голосом произнес муж. — На кой черт…
— Илья, перестань.
— Валюта, солнышко мое… ты сама не понимаешь… Ты же ему тогда отказала!
— Когда — тогда?
— Ну месяц или два назад, когда вы там на бульварах с этим идиотом столкнулись.
— Откуда ты знаешь? — удивилась Валя. — А, тебе Лида рассказала!
— Валька!
— Нет, ты не переживай — я больше не ревную! — засмеялась она. — Все кончено. Навсегда. Даже если бы Ванечка не пришел — все равно мы бы с тобой расстались.
— Я убью его, — мрачно сказал Илья. — Я убью его, а потом тебя. Нет, только его, чтобы ты жила и мучилась…
— Боже, какая мелодрама! — грустно произнесла она. — Пожалуй, ты бы смог писать дамские романы — у тебя есть все задатки для этого.
Илья опять начал кричать и ругаться. Он грозил всеми карами небесными, обещал испепелить их с Ваней, стереть в порошок… Говорить с ним было бесполезно. «Впрочем, о чем еще говорить? — подумала Валя. — Я сказала ему все, что хотела».
— Я найду вас и убью!
— Не найдешь, — убежденно ответила она. — Нас никто не найдет. Мы с Ванечкой — половинки. Те самые, которые составляют единое целое. Мы снова вместе!
И она положила трубку.
Теперь следовало как можно быстрее покинуть квартиру. Она торопливо закончила уборку, подхватила небольшую сумку со своими вещами.
Позвонила в дверь к соседям на лестничной клетке.
— Елена Сергеевна, — обратилась она к пожилой почтенной даме, которая тоже, кстати сказать, принимала участие в недавних поминках. — Возможно, скоро здесь появится один человек — он будет колотить в дверь и кричать… Вы его не бойтесь — это мой муж. Вы ему скажите, что я ушла, и пусть он не буянит.
— Валечка, да что ж такое! — всплеснула руками почтенная дама. — Вы уверены, что правильно поступаете? Может, вам самой следует с ним объясниться?
— Нет. Он меня убьет. О, не бойтесь, вам ничего не грозит! Он зол только на меня.
— А что случилось? — несмотря на страх, в глазах Елены Сергеевны вспыхнуло любопытство.
— Я его бросила! — радостно произнесла Валя. — Ушла к другому…
Она вышла из дома, перебежала двор. Здесь росла черемуха, и приторный ее запах будоражил, обещал счастье. Валя оглянулась, и увидела, что к подъезду торопливыми шагами подходит Илья.
— Ой… — испугалась Валя и спряталась за кусты. Она не ожидала, что муж примчится так быстро.
Она представила, как тот поднимается на этаж, принимается звонить в пустую квартиру, затем колотить в дверь, корчась от гнева и отчаяния. «Там никого нет, — со скрытым злорадством скажет ему Елена Сергеевна. — Ваша жена ушла. Она мне сказала, что ушла к другому». Тогда Илья поймет, что опоздал. Но он будет стоять на лестничной клетке и смотреть на дверь — с такой ненавистью, что его взгляд будет, кажется, способен прожечь в ней дыру. Но изменить уже ничего нельзя. Валя ушла к Ване. Валя и Ваня, Ваня и Валя…
Он потерял ее навсегда.
Она стояла на тротуаре, вглядываясь в даль — там, в вечерних сумерках, блестел и переливался огнями поток машин, — и ужасно волновалась. Но она его все равно просмотрела — он подъехал совсем с другой стороны. Распахнул дверь:
— Валя, я здесь! Садись…
Она нырнула в машину, перекинула свои вещи на заднее сиденье.
— Ванечка! Я так боялась, что ты не приедешь…
— Ну что ты! — он поцеловал ее. — Слава богу, что ты сняла черный платок… Мне было тяжело на него смотреть — как будто ты носишь траур по мне.
— Глупый! Ты такой впечатлительный… — засмеялась она. — Что, куда едем?
— Едем в одно замечательное место. Я снял квартиру рядом с набережной Москвы-реки. Из нее такой вид! Тебе понравится…
Всю дорогу они молчали, только быстро переглядывались и улыбались друг другу.
Квартира была стандартной — обычная меблированная «двушка», но вид из окон действительно все искупал. Вдали текла река, а на том берегу зеленели Воробьевы горы.
— Ванечка, как здорово! — восхитилась Валя, стоя у окна. — А нас никто здесь не найдет?
— Никто, — серьезно произнес он. Достал из кармана сотовый, нажал на кнопку отключения. — Вот теперь точно — никто…
Он подошел к ней и обнял.
— Наконец-то… — пробормотал он. — Я все годы думал только об этом!
В поздних майских сумерках плыл туман над рекой и призрачно горели фонари.
Валя поцеловала его — губы были солоны от слез.
— Это ты плачешь или я? — прошептала она.
— Не знаю… Наверное, мы оба.
Она засмеялась — мир закружился вокруг нее. Она прижималась к груди этого человека и вновь чувствовала себя юной и легкой, безрассудной и смелой — сладостное, почти забытое ощущение свободы.
— Ванечка…
— Ты все такая же… Валька, ты совсем не изменилась! — с мучительным восторгом он вглядывался в ее лицо, ладони скользили по ее телу — изучая, вспоминая, открывая вновь каждый изгиб и впадинку. — Валя…
Он не давил на нее, как Илья, он был легок и невесом, словно этот вечерний воздух, пронизанный сладким цветочным ароматом. Его любовь была нежна и бескорыстна. Все, что он делал, было для нее. Каждое его прикосновение дарило счастье. Валя почти забыла, каково оно безмятежное, безудержное счастье…
Она не помнила, как они оказались на широком диване, как скинули с себя одежду и как долго ласкали друг друга. Ей показалось, что все это заняло несколько секунд, но на самом деле прошла почти половина ночи.
А потом, когда они просто лежали рядом, переплетя руки, чтобы даже на миг не потерять ощущения близости, он произнес:
— Вот теперь мне ничего не страшно.
— О чем ты? — тут же вскинулась она. — Ты… ты что-то скрываешь от меня, да? Ведь правда? Что?
Ваня ответил не сразу. Он долго молчал, глядя в потолок. Квартира, до сегодняшнего дня совершенно ему незнакомая, уже не казалась чужой, потому что рядом была она, Валя.
— Правда, — тихо прошептал он. — На самом деле я должен был сказать тебе об этом сразу — еще утром, когда встретил тебя на… ну, в общем, там, где лежит теперь Арсений Никитич. Ужасное, зловещее место — как напоминание о том неизбежном, что ждет всех нас.
— Ванечка! — строго произнесла она. — Ты опять об этом!
— Нет, Валя, пожалуйста, не перебивай меня! — умоляюще произнес он и сел на постели. Полная луна светила в форточку. — Ты, наверное, думаешь, что я просто впечатлительный неженка, которого способна выбить из колеи любая мелочь, что я с годами стал каким-то депрессивным меланхоликом… Нет, все не так. Просто… я умираю, Валя. Я очень болен.
