он ищет с тобой точки соприкосновения, а ты не можешь сказать твёрдое «да пошёл ты…»
Окончание фразы он проглатывает. И старается отдышаться и отбиться от нахлынувших эмоций. А я…
В этот момент я чувствую, что начинаю сдуваться. Укрывшая на короткий миг лава, потихоньку начала отступать.
Нам обоим непросто. К чему эти ссоры? Он сомневается во мне, я – в нем. Это не способствует объединению и доверию.
Я просто приближаюсь и обнимаю его. Прижимаюсь крепко-крепко. И говорю то, что на душе лежит.
– Ты пойми, перечеркнуть восемь лет брака не так-то просто, – Аскар даже пальцем не шевельнул, не обнял в ответ. Просто стоит и не шелохнётся, а сердце его колотится. – Но там действительно все. В разговорах, кроме упреков и фраз «нам не о чем говорить», мало что фигурирует. А девушка твоя бывшая… – издаю тяжкий вздох и озвучиваю то, что почувствовала сегодня. – Мне вдруг стало страшно, что она для тебя что-то значит до сих пор, и ты к ней летаешь время от времени. Но если это так, если ты понял, что она для тебя все еще важна, я готова принять. Только скажи правду. Чтобы не было лишних мыслей и надежд. Я не хочу тебя терять, но обманутой быть тоже не хочу.
– Обойдёшься, – буквально сгребает меня в охапку и зарывается носом в волосы. – Ты не потеряешь. Если хочешь, мы ещё в кино успеем. Идём?
Кино мы все же посмотрели. Оба остались под хорошим впечатлением. Аскар выбрал фильм на свой вкус: боевик с ноткой мелодрамы. Хоть я и не большой любитель, но мне понравился.
– Такое чувство, что ты хочешь спросить о чем-то ещё.
– А с Дариной что было? – смело отвечаю, а что? Он сам спросил. Тем более сегодня мы с горем пополам, но вскарабкались на ещё одну ступень доверия.
– С чего ты взяла, что что-то было?
– Видела ее глаза. И слёзы.
– Она плакала? – мужчина опаляет недовольным взглядом и вздыхает.
– Да. Складывается не слишком приятное впечатление.
– Не. Ну тут я вообще не при делах, – отводит руки в стороны.
– Руль держи.
– Я ногой придерживаю, – нет, ну он ещё и смеётся!
– Я серьезно, если что.
– Я тоже. Я вообще не понял, что это было.
– Не надо юлить. Не хочешь, чтобы я знала? Она ж маленькая совсем…
– Вот именно. Не для меня вариант. Я так-то покрепче люблю, – накрывает широкой ладонью мою ногу и слегка поглаживает. А я сверху кладу свои пальчики. Даже наши руки рядом выглядят умопомрачительно. Или это просто мое воображение разыгралось?
– А почему она плакала?
– Оль, я не знаю. Она решила, что влюбилась во взрослого дядьку, хотя я не то, что повода не давал. Меня в стране-то несколько лет не было. И, кроме того, она дочь друзей семьи. Как сестра мне. Мелкая, которая в песочнице играет. О чем тут говорить вообще?
– С песочницей ты явно переборщил.
– Да класть на это. Я не виноват, что она придумала то, чего нет. Ты не веришь, что ли? – уточняет шокированно. Даже руку отнимает.
Я едва заметно улыбаюсь и возвращаю его ладонь на место.
– Верю.
– Если ты сейчас не предложишь подняться к себе, я сам припрусь, – медленно произносит Аскар, скользя взглядом по зеркалам: паркуется.
Я шутливо цокаю и выхожу из машины. А он, конечно, идёт за мной. У двери домофона ловит меня, обнимая сзади, пока я копошусь в сумке и ищу ключи. Но я не теряюсь и тут же шлепаю его по пальцам, заставляя отнять руки.
– Не понял. А это за что?!
– Как за что? За то, что с бывшей переписываешься, – смотрю на него искоса. А что он хотел? Бывшая ему написывает, а он на меня стрелки переводит. Так не пойдёт. Последнюю фразу я озвучиваю вслух.
– Нормально так… – возмущается. – Да я реально просто документы отдал! Это легче всего, я ж и так собирался туда. Ну что ты начинаешь? Тебе твой мууу… – Аскар проглатывает окончание фразы и забавно так продолжает возмущаться, – муж! Даже букеты таскает. Выкидываешь?!
– Нет, стояли в вазе. Жаль было цветы. Теперь не таскает, – усмехаюсь.
– А она мне не пишет. Тогда просто спросила, нужна ли помощь с квартирой: ее контакт у соседей тоже был. Они ей и позвонили, потому что моего нового номера у них нет.
– Прекрасно, – мы ругаемся, как влюблённые голубки, а на сердце почему-то так тепло от этой мысли. – Значит, никто из нас не общается с бывшими. Ты голодный?
Скидываю с себя ботинки, Аскар помогает стянуть пальто.
– Смотря… что ты имеешь в виду…
– Ужин. А ты что подумал?
– Вот этого тебе точно лучше не знать.
Проходим на кухню: гостей я чаще всего здесь принимаю.
– Оль, ты из-за мамы не расстроилась?
– Нет конечно. Какие ее слова могли меня расстроить? Что должно быть стыдно? Так мне и было нестерпимо стыдно, что поделать, – провожу рукой по его волосам. Жесткие.
Он уже стоит очень близко.
– Я не люблю распространяться о личной жизни, даже с братом мы этот рубеж давно уже перешагнули. Поэтому никогда не обсуждаю с родителями…
– Не беспокойся, мои о тебе тоже не знают, – «успокаиваю» воодушевленно.
– Вот сейчас, – он отталкивает меня, оттесняет к столу, – было несколько обидно.
Все теснит и теснит меня, пока я не упираюсь в крышку стола. Глаза как темные омуты. И я отмечаю в их глубине что-то дикое и необузданное…
Обрушившийся на меня поцелуй сметает внутреннюю прохладу. Поведение Аскара в секунду меняется: мужчина становится настойчивым,
