Как укротить хулиганку - Ульяна Николаевна Романова

И я не выдержала. Протянула руки, схватила Демида за шею, приподнялась и сама поцеловала. Он мгновенно обнял меня за талию, привлекая еще ближе, и углубил поцелуй.

Голова закружилась, а последние мысли меня покинули. Были только его руки на моем теле и горячие жадные губы. И поцелуй, не позволяющий даже вдохнуть полной грудью.

Демид уложил меня на подушки и одним движением стянул с себя футболку. Взял мои руки в свои и положил себе на грудь. Я провела кончиками пальцев по его коже, спускаясь до плоского живота с треклятыми кубиками и дорожкой волос, убегающей вниз.

Мартынов хмыкнул, наклонился и поцеловал в шею, слегка прикусывая очень чувствительную кожу. Я дернулась, а из горла снова вырвался хриплый стон.

Демид же не остановился, продолжая ласкать и целовать меня. Опустился к груди, поддел кончиком языка острую вершинку, снова вызывая мурашки по телу.

А когда его ладонь легла на самое чувствительное место, я взвыла. Он ласкал меня пальцами, продолжая целовать шею, грудь, спустился к животу, выцеловывая узоры на моей коже.

Вцепилась пальцами в простыню и закатила глаза от острых ощущений. От низа живота к центру прошла горячая волна удовольствия, когда он ускорил движение пальцем.

— Демид, — захныкала я, хватая ртом воздух.

— Больно больше не будет, Сонь, обещаю, — прошептал он, рывком вставая с постели.

Быстрыми, ловкими движениями расстегнул пуговицу, молнию на джинсах и достал из заднего кармана картонную упаковку.

— Мы же пока не готовы стать родителями, правда? — подмигнул он в ответ на мой вопросительный взгляд.

— Нет, — испугалась я.

А потом еще больше испугалась, когда он стянул штаны вместе с бельем и предстал передо мной во всей первозданной красоте.

Он нетерпеливо раскрыл коробку, достал пакетик, разорвал зубами и покосился на меня.

Я же отвела взгляд и смотрела в стену. Потому что опять стеснялась! И злилась из-за того, что стеснялась.

— Соня, что с тобой? — иронично поинтересовался Демид.

Я вспыхнула, фыркнула и решила зажмуриться. В горле пересохло, и я машинально облизала губы, когда почувствовала движение. Матрас прогнулся, и губы Демида снова атаковали мои.

Так сладко и так головокружительно.

— Ты тоже должна познакомиться с моим телом, — прошептал Демид.

Выдохнул, провел ладонью по груди, опускаясь ниже. И снова его рука оказалась там, где это было приятнее всего. А губы блуждали по моему телу, вызывая стоны и мурашки.

Мартынов приподнялся, подхватил меня под колени, развел ноги в стороны, а я почувствовала уже знакомое ощущение наполненности внутри. Боли, как в первый раз, уже не было.

Демид медленно вышел. Я слышала его хриплый стон, но открывать глаза по-прежнему не торопилась.

— Посмотри на меня, — попросил Демид, — пожалуйста.

Я распахнула глаза, встречаясь с ним взглядом, и утонула в карем омуте. Толчок внутри меня заставил глаза закатиться от удовольствия и снова застонать.

Я снова попыталась сфокусировать взгляд на его лице. Демид смотрел на меня, как никогда до этого — пронзительно, открыто, уязвимо. Так, словно перед ним не я, а самое ценное сокровище.

Он сжимал зубы, медленно двигаясь во мне. Грудь защемило от переполняющих эмоций, а каждый толчок стал ощущаться еще острее. Удовольствие волнами накатывало, собираясь где-то в центре живота. Демид стал двигаться быстрее; с каждым толчком становилось все жарче, невыносимей.

И, наконец, взрыв. Меня подкинуло на постели, перед глазами замелькали разноцветные фейерверки, а тело словно рассыпалось на мелкие частички. Казалось, я поднялась и парила где-то в облаках, чувствуя, как движения Мартынова стали другими, резкими и хаотичными.

Он оперся на ладони вокруг моей головы и задрожал, со свистом втягивая воздух.

Обмяк, вышел из меня и перекатился на подушки. Мы оба старались отдышаться. Наши тела покрылись испариной, а разум возвращался медленно и со скрипом.

Я повернулась, укрылась простыней и положила голову Демиду на плечо.

Он неодобрительно покачал головой, но говорить ничего не стал. Только крепче прижал к себе и поцеловал в макушку.

Несколько минут мы просто лежали, приходя в себя. Демид взял мою ладонь в свою, переплел наши пальцы и лениво произнес:

— В душ? Вместе.

Я кивнула, с трудом поднялась, снова заматываясь в простыню. Мартынов же стеснением себя не обременял. А в ванной просто сдернул с меня покрывало, отбросил в сторону и снова ласкал. Долго, горячо, тягуче. Заставляя терять голову и забыть обо всем.

Мылись мы долго. Очень. А когда покинули ванную — нашли в себе силы только покормить Шурочку и лечь спать.

Утром я ожидаемо напоминала свежеподнятого зомби. Очень кровожадного. Потому что болело и ныло все тело.

Кряхтя и ругаясь, прошлепала в ванную, но душ не помог. Ничего не помогало. И больше всего на свете я желала сегодня играть в квестах мумию — лежать и время от времени моргать, ибо не болели только глаза.

Превозмогая боль и желание все бросить и прогулять занятия, я почистила зубы, замоталась в халат Демида и, сжимая зубы, с трудом вышла из ванной.

А вот в гостиной меня ждал сюрприз!

— Мама, папа, тетя Валя, — ахнула я, заметив оба наших семейства в полном составе, топчущихся на пороге, и пискнула. — Здрасьте!