после того, как закончится эта эпопея с деторождением, я найду себя в беспамятном состоянии где-нибудь на Покровке.
– Ты алкоголичка? – с презрением спросила Вика и выпила еще текилы.
– Увы, такая радость мне не дана, – вздохнула Ася. – Было бы здорово. Пиши пьяным, редактируй трезвым. Кто знает, какие глубины во мне бы открылись.
– И зачем ты притащилась сюда?
– Ты мне нравишься. Ты энергичная и честная. Я хочу сказать, что если ты сейчас запретишь мне любые неуставные отношения с Адамуром Фаридовичем, я подчинюсь.
– Серьезно? – Вика повернулась к ней. – Ты думаешь, что я поверю в эту брехню? Я молодая, но не наивная.
Ася засмеялась.
У нее было ощущение, что она прогуливает школу.
Хоть ее и терзали маленькие угрызения совести из-за того, что она бросила Еву на произвол судьбы, оказаться с утра пораньше в баре было приятно. Даже если и рядом с человеком, который ее сейчас ненавидел.
По сути, Вику терзала вовсе не ревность или боль от отвергнутой любви, а уязвленное самолюбие. Обидно, когда выбирают не тебя, а кого-то с характеристиками похуже.
Это ставит тебя перед тем неумолимым фактом, что жизнь несправедлива и что не всегда твои усилия приводят к хорошему результату.
А человек, который перестает верить в усилия и результат, может словить и депрессию.
– Можно? – Ася забрала у Вики рюмку и вдохнула пары текилы. – Мммм. Я становлюсь моложе от этого.
– А я – старее, – Вика выхватила у нее рюмку и выпила. – Я злюсь, потому что не понимаю Адама. А я всегда его понимала. Мы проработали бок о бок четыре года, три из них – встречались. И он никогда не говорил о любви. Принимал меня, как погоду за окном.
– Ну и ты принимай его как погоду за окном, – посоветовала Ася, – вряд ли ты или я можем повлиять на него сейчас. Надо просто немного подождать, пока его отпустит. Запретный плод сладок, а надкушенный – скучен.
– И что потом? – резко спросила Вика. – Принять его обратно?
– Это уж сама решай, – уклонилась от ответа Ася. – Но по крайней мере, ты сможешь позлорадствовать, когда я получу отставку. Просто дождись этого момента.
– Как ты можешь так спокойно рассуждать о подобных вещах? Совсем бесчувственная? – еще больше разозлилась Вика. – Зачем вообще начинать, если сразу думать о том, как все закончится?
– Ничто не длится вечно, – пожала плечами Ася. – Ты рождаешься, взрослеешь, стареешь. Ждешь ребенка. Потом он вырастет и уедет от тебя. Морщин станет больше, а сожалений – меньше. Жизнь утечет сквозь пальцы, и, оглядываясь назад, ты так и не поймешь, на что ее потратила. Так какая разница, чем закончится одна из множественных историй на длинном и бессмысленном пути?
– Почему пью я, а пьянеешь ты? – Вика заглянула на дно пустой рюмки, налила себе еще. – Как примитивно с твоей стороны давить сейчас на жалость. Из нас двоих пострадавшая – я.
– Как знать, – отозвалась Ася.
Вика задумчиво повертела в руках рюмку и поставила ее обратно на барную стойку.
– Если думать об этом как о последнем шансе для странной старой девы, которой судьба подкинула возможность насладиться юным любовником перед закатом дней своих, то я смогу быть великодушной.
– Точно, – поддакнула Ася, – не затыкай тряпками все щели, пусть жалость струится по венам твоим.
– О господи. Бедный Адам. Как еще не рехнулся вместе с тобой, слушая целыми сутками этот бред?
– Слушай, я и сама об этом все время думаю. Может, у него какой-нибудь врожденный иммунитет?
– Просто отвези меня обратно, у меня полно работы, – и Вика бросила ей ключи от машины.
Ева рыдала так самозабвенно, что не было никакой возможности ее остановить.
Водопад пробился сквозь камни и теперь готов был разрушить все вокруг.
– Не хочу-у-у мальчика-а-а! Хочу девочку-у-у!
Ася все еще сидела на кушетке, вытирая гель с живота. У нее блестели глаза и подрагивали губы – кажется, она пыталась справиться с собой, чтобы не присоединиться к Еве. Правда, скорее всего с прямо противоположными эмоциями.
Мальчик.
Что же, мужская поддержка для Адама явно не будет лишней.
– Детка, – Ася попыталась перекричать этот вой. Врач и медсестра поспешно покинули кабинет, как только Ева открыла рот.
– Не хочу-у-у-у! Отмени! Отмени!
– Нет, ну чисто технически это, конечно, возможно, – Ася подмигнула Адаму, – современная медицина творит чудеса.
– Правда? – воспряла духом Ева.
– Неправда, – вмешался Адам. – Этот мальчик останется мальчиком до конца дней своих.
– Не хочу-у-у!
– Но почему?
– Потому что мальчик у нас уже есть! Димдим! Зачем нужен еще один?
– Двух гендеров нам явно недостаточно, – захихикала Ася. – Ева, это будет другой мальчик, не такой, как Димдим.
– А я хочу девочку!
– Прости, дорогая, здесь уж ничего не поделать.
Адам помог Асе подняться с кушетки и, не удержавшись, быстро поцеловал ее.
– Мальчик – это просто отлично, – заверил он ее.
– О, в тебе проснулся горец, – засмеялась она. – Ева, у меня к тебе есть отличное предложение.
Девочка ничего не ответила, но немного приглушила громкость своих завываний.
– Ты сможешь дать моему сыну имя.
– Крош, – немедленно раздалось из Евы.
– Крош, – повторила Ася. – Ну надо же, наши вкусы расходятся. Лично мне больше нравится Кар-Карыч.
– Фу, он старый!
– А твой Крош глупый.
– И ничего и не глупый. Он веселый.
– Бестолковый.
– Мы не будем называть этого ребенка Крошем, – прервал их Адам.
– Ыыыыы, – снова взвыла Ева.
Он сграбастал дочь в охапку и понес из кабинета.
Ася шла следом, размышляя:
– Может, надо просто подождать несколько лет и посмотреть, на кого он будет похож сильнее: на Кроша или Кар-Карыча?
– Тогда Муфта, – Ева просунула голову под мышку Адама, чтобы увидеть Асю. – Борода, Полботинка!
– Тяжело ему придется в школе, – беззаботно отозвалась Ася.
– Почему вы такие легкомысленные? – огорчился Адам. – Давайте назовем его Адгуром, в честь моего деда.
– Да ты его даже в глаза никогда не видел!
– Буратино! – Ева явно дурачилась, слезы еще не просохли на ее ресницах, но на мордашке сияло солнце.
– Ась, – Адам поставил дочь на пол, чтобы забрать их куртки, – а какой твой вариант?
– Адам, – сказала она без раздумий. – Я хочу Адама.
Он быстро обернулся к ней.
– Адам Адамурович – это немного перебор, тебе так не кажется?
– Какой еще Адамурович? – отшатнулась от него Ася. – С ума сошел?
– Ева А-да-му-ров-на, – по слогам произнесла Ева, наморщив лоб, чтобы не сбиться.
– Тебе плохо? – испугался Адам, подхватив побледневшую Асю. – Пусть будет Иванович или Олегович, только не пугайся ты так!
– Совсем ополоумел? – пролепетала она, слабо отталкивая его.
Ева снова разревелась.
– Пусть будет мальчик, – воскликнула она. – Прости. Ну пожалуйста, прости.
