лучах их улыбок? Точно нет, особенно если речь о Леоне…
Вероника
Поля смеётся, перекатываясь на огромной кровати, чтобы увернуться от ловких пальцев Леона. Он щекочет счастливую дочку, пока она, запыхавшись, пытается спрятаться.
Боится щекотки, но всё равно веселится.
Вот что значит любовь…
Весь вечер мы провели вместе. Играли, бегали от Джека, который ловил нас и пытался свалить на пол, чтобы лизнуть в нос. Не знаю, откуда взялись силы у нас обоих, но упустить шанс провести это чудесное время с семьёй мы не могли.
Теперь я, как овощ, лежу на постели в спальне Новака и поглаживаю спинку Матвея, который с трудом борется со сном. Балдеет от массажа, но размыкает глазки под смех Пуговки.
В итоге, не выдерживает. Сворачивается калачиком, повернувшись ко мне лицом и уткнувшись крохотным носиком в мою мягкую грудь. И очередная улыбка расцветает на губах за этот вечер.
Всё происходящее кажется мне сном, хотя я в реальности. Прекрасно это понимаю, но принять не могу.
В последнее время у меня была только чёрная полоса, а тут… белая, наконец-то.
Не могу нарадоваться.
– Ион! – восклицает Поля, схватив подушку и спрятавшись за ней. Обнимает её двумя руками, пытается отдышаться и лягает ножками папу.
Пока они бесятся, аккуратно встаю и беру спящего мальчика на руки. Он разлепляет глазки, тянется машинально ко мне ладошками, обхватив шею. И, прижавшись к плечу, вновь дремлет, причмокивая.
Удивительно! Уснул даже без молока! Хотя всегда капризничал, пока не дашь бутылочку с соской.
Проскользнув мимо двух монстриков с нереальной энергией, в детской укладываю Мотю в кроватку. Он немного вертится, но, услышав колыбельную, что я включаю, моментально успокаивается и засыпает.
Поглядываю на настенные часы. Поле бы тоже пора лечь… Поздно уже, начало первого. Обычно в девять она уже спит, а тут не может прекратить наслаждаться вниманием отца.
Ничего, пусть играют. Устанет и будет крепче спать.
Принимаю душ, возвращаюсь в спальню Леона. Почему мы сегодня собрались именно в ней – уже и не помню. Мужчина просто схватил детвору под мышки и унёс.
Захожу в комнату тихонько, застав наимилейшую картинку.
Новак сидит на постели, в позе лотоса. А Пуговка рядышком, между его ног, в ямке, откинувшись спиной на отца. Держит в руках его большую лапищу, прикладывает свою крохотную ладошку и сонно произносит:
– Ион, смаи, – показывает с восхищением.
– Да, ручки у тебя маленькие и нежненькие, – с любовью в голосе произносит он, улыбнувшись и крепче прижав крошку к себе.
Она улыбается, довольно качнув головой.
– А Ион поёт к ба с наи?
Мы собирались завтра к бабушке, вот она и переживает, что Новак не сможет.
– Пойду, – кивает. – Даже поедем на машинке, чтобы принцесса по жаре не гуляла, да?
– Бип-бип, – подтверждает она. Устало так, уже засыпая на ходу. Даже у этого маленького озорного ребёнка зарядка на нуле. Зевая, она тихонько спрашивает: – А Ион люит ёзовый?
Глазки уже закрываются, но она борется, лениво и заторможено моргая.
– Принцесса, давай договоримся, что с этого дня ты будешь звать меня не Ион, а папа? – вдруг говорит самую милую вещь за всё наше с ним знакомство. – У каждого ребёночка должны быть и мама, и папа, да?
Она всё ослабевает, обняв его за предплечье. Роняет голову, укладывая её на сгибе мощной руки.
– Па-па, – произносит тихо, повторяя за ним. Я понимаю, что это последнее, что скажет крошка сегодня. Засыпает сном младенца в объятиях отца, держась за его пальцы.
Ловлю на себе тёплый взгляд Леона.
– Подслушиваешь? – говорит еле слышно, боясь разбудить Пуговку.
– Извини, – продолжаю мяться на месте. – Давай я возьму её, отнесу в комнату.
– Пусть остаётся.
– Нет, – отрезаю, чуть повысив голос. Подхожу к кровати и думаю, как забрать у него малышку. – Тебе отдыхать после боя надо. Да и за всю неделю. Отоспись завтра, не вставай в пять утра для тренировок.
Еле приподнимает уголки губ. Тоже вымотался.
Встаёт, всё ещё держа дочку на руках.
– Ты права. Боюсь, что придавлю её во сне, – смотрит на сопящее чудо у себя в объятиях. – Она такая маленькая, что точно не замечу.
Протягиваю руки, чтобы забрать дочку.
– Давай.
– Я отнесу, – проходит мимо меня. – Подожди здесь. Мне нужна твоя помощь.
– Помощь? – взволнованно спрашиваю, поглядывая на красный и чуть припухший след на его щеке. Нет, он ничуть его не портит, но напоминает нам всем о том, что его неплохо сегодня приложили. Или у него рука болит?
– Потом, – отмахивается, направляется на выход из спальни.
Присаживаюсь на край кровати и, не сдерживаясь, я падаю на неё всем телом.
Глаза закрываются, но я пытаюсь уговорить себя не уснуть.
Осталось продержаться совсем немного…
Но эти мысли не помогают, и я всё же проваливаюсь в дрёму…
Леон
Укладываю принцессу на постель и укрываю одеялом. Рассматриваю её прикрытые глазки, трепыхающиеся ресницы, вижу, как она засовывает большой палец в рот. Опять дебильная улыбка застывает на моём лице.
Почему же я раньше не замечал нашего с Полей сходства?
У неё те же ямочки на щеках.
Те же глаза…
Еле видимая родинка на том же месте под лопаткой.
Идиот. Меня обвела вокруг пальца собственная жена.
И я впервые в жизни рад тому, что из меня сделали дурака.
Ещё раз, напоследок, поправляю одеяло. С трудом выхожу из комнаты, не желая этого делать. Но слабость накатывает. Я устал. Не от бокса, а от детских игр, которые, как оказалось, отнимают сил больше, чем почти получасовой бой…
Захожу в комнату и опять ловлю волну удовольствия.
Ника не удержалась. Уснула… Здесь, на кровати.
Уверен, как только разбужу её, она подпрыгнет и побежит к Поле, боясь, что дочка проснётся и испугается из-за отсутствия мамы. Но я хочу провести время с женой. Поговорить, если смогу сделать это.
Аккуратно ложусь рядом. Обвиваю тоненькую талию рукой, притягиваю её к себе. Она мычит, разлепляет глаза и утыкается ладошками в мой торс.
– М-м-м, прости, я, кажется, задремала.
– Нет, это я задержался.
Слабо улыбается, но тут же на её лице появляется беспокойство.
– Какая помощь тебе нужна? Болит что-то? – параллельно ощупывает мой торс и делает ещё хуже. Она безумно вкусно пахнет, соблазняет
