Ознакомительная версия.
– Катрин, я к тебе, – в щель, почему-то не открыв дверь целиком, пролез Боря. В руке у него были зажаты дохленькие нарциссы.
– Я так рада! – искренне улыбнулась Катя, чувствуя, как отпускает ледяной холод, сжавший затылок.
– Мы можем поговорить наедине? – шепнул Боря, покосившись в сторону любопытно поблескивающих глазами девиц.
– Конечно, – немедленно отозвалась Диана. – Мышкина, на выход. Не тормози. Не надо мусолить мужчину глазами, не твое!
Боря заинтересованно оглянулся. Мышкина поправила грудь, огладила бока и задумчиво улыбнулась, протянув грудным голосом:
– А жаль, что не мой.
– Иди, – почти вытолкала ее из помещения Диана, едва сдерживая хохот.
– Кто это? – Боря повернулся к Катерине.
– Да так, коллеги. Ты чего пришел? Откуда адрес?
– Мама твоя дала. Мы по справочнику нашли.
– Мы?
– У тебя замечательная мама. Она очень чуткий, отзывчивый человек.
– Ну это как нарвешься, – не согласилась Катерина. – А что за срочность?
– Катя, нам надо что-то решать!
– В смысле?
– Ну, я один, ты одна…
– Боря, мы это уже обсуждали. Общий диагноз – еще не повод объединяться в стаю.
– Это не диагноз, это жизнь. Время уходит. Ты в курсе, что детородный период не бесконечен?
– Борька, что ты несешь? Только не говори, что хочешь стать мамой! – фыркнула Катя. – Что случилось-то?
– У меня с Элей все кончено.
Кто такая Эля, Катя категорически не помнила. Видимо, что-то из недавнего.
– Да ладно. Какие наши годы, – она забрала у Бори цветы, основательно изжеванные его нервными пальцами.
– Вот и я о чем, – очнулся от скорбных раздумий Борюсик. – Наши годы уходят. Что мы оставим потомкам?
– Поэму напиши, – серьезно предложила Катерина. – У тебя должно получиться.
– Тебе смешно. А ты не думала, что это судьба? Я имею в виду нашу встречу в молодости?
– Боря. Я – девушка в цвету, в соку и все такое. И молодость у меня еще не прошла, – напомнила Катя, соображая, как будут смотреться в трехлитровой банке из-под предыдущего букета три тощеньких нарцисса с поникшими головками. Пора было покупать вазу.
– Вот и хорошо. Давай попробуем вместе! – выпалил Борислав, мучительно покраснев.
– Вместе спать? Так мы уже пробовали.
– Нет. Вместе жить!
– Не ори, начальников напугаешь, – предостерегающе шикнула Катерина, но было поздно.
Из щели словно таракан высунулся Клейстер, с удивлением посмотрел на гостя, потом на секретаршу с цветами и пробормотал:
– Однако. Неожиданно.
И уполз обратно удивляться в одиночестве.
– Я тебя не подвел? – заботливо спросил Боря.
– Наверное, нет, – неуверенно промямлила Катя. Клейстер из списка вычеркнут не был, но его оттуда упрямо выдавливали обстоятельства.
– Так что? – нетерпеливо продолжил Борюсик. – Решено? По рукам?
– Боря, ничего не решено! Ты что как поросенка на рынке покупаешь!
– А как надо? Мы же свои, родные почти, зачем спектакли с приседаниями?
– Не в приседаниях дело, – твердо заявила Катя. – Не могу я так. В общем, отстань, Борька. Если хочешь, цветы можешь забрать.
– Что я, крохобор какой-нибудь? – надулся Борюсик. – Но ты меня обидела, поэтому – заберу.
Когда за ним закрылась дверь, Катя прыснула в кулачок: похоже, список претендентов стремительно таял.
Она осторожно выглянула в окно, Боря не появлялся. Выждав минут десять, изумленная Катерина открыла двери в холл. Где-то вдалеке раскатывался хохот Мышкиной, ей вторил тоненький Борин дискант.
– Этак у меня всех женихов растащат, – озадачилась секретарша.
Вечером в офис приехал Иванов. Никакой помпы и оркестра в честь его появления запланировано не было, поэтому Катя невероятно удивилась, когда в приемной вдруг появилась его долговязая фигура.
– Я – к Леониду Викторовичу! – бросил он на ходу. – Если не затруднит, будьте добры два кофе.
– Затруднит – не затруднит, – пробормотала Катерина. – Как будто у меня есть выбор.
Приезд Иванова вызвал в офисе оживление. Крягин был радостно возбужден и постоянно вызывал в кабинет то юриста, то менеджеров.
– А подайте-ка сюда нашего гонщика, – весело потирая руки, попросил он Катю, расставлявшую на столе кофейные чашки.
«Надо же, острит», – удивилась она и на всякий случай позвала и водителя, и Шумахера. В результате водитель не понадобился, а Шумахер начал сновать туда-сюда с папками, словно челнок. Потом все стихло.
Ближе к концу рабочего дня заявилась Кротова.
– Тук-тук, – позвонила она на Катин мобильник. – Кто там? Не бойтесь, не гости!
– Ура, – обрадовалась Катерина. – Заходи, только тихо. У нас тут слет, все деловые такие.
– Надеюсь, мужчины есть? – гаркнула подруга, врываясь в приемную и заполняя ее своим голосом, запахом духов и хорошим настроением.
– Лизавета, ты что – духи пила? – осведомилась Катя, чихнув.
– Нет. Я их ела. А ты как? Новую жизнь начала?
– Не-а. Что-то не идет у меня новая жизнь.
– Сейчас разберемся. Я тебе сразу скажу, кто стоящий экземпляр, а кого в утиль.
– Надеюсь, свое мнение ты будешь озвучивать шепотом? А то меня с работы выпрут.
– Как получится.
УАнтона весь день пошел наперекосяк. Недаром говорят: понедельник – день тяжелый. Утром Анютка успела намертво завязать узел на его ботинках и пролить йогурт на пиджак. За завтраком жена сообщила, что вечером идет в театр.
– С подругой? – помог ей выкрутиться Антон.
Но Ирина не поддержала, отмолчавшись в ответ.
– Счастливого пути, – желчно завершил затянувшуюся паузу Никольский.
– Спасибо. Нюта сегодня на тебе.
– В каком смысле? – к такому развитию событий Антон готов не был.
– В прямом. Заберешь ее из сада и покормишь ужином. Хотя бы один раз за пять лет можно это сделать.
– Я же работаю. Давай няню наймем.
– Давай. Найми. Ты забыл, что она с чужими не остается?
– Не остается? – он не забыл, он этого даже не знал, хотя если покопаться в памяти, Ира что-то такое говорила.
– Я работаю, – заявил он. – Реши вопрос сама.
– Слушай внимательно: я отведу ее в сад, и все. Дальше сам придумывай, как ее оттуда забирать.
– Что за дикость? – Никольский был ошарашен. – Ты идешь развлекаться, а я должен…
– …заниматься ребенком. Своим, кстати, ребенком, – закончила его гневную фразу Ирина.
– Что за бред? Как ты со мной разговариваешь? Это твоя обязанность!
– Я тоже работаю, хоть и полдня, но работаю. Или ты об этом тоже забыл? И обязанности по отношению к дочери у нас одинаковые.
– Ладно. – Антон понял, что в этом споре аргументов у него нет. – Но ты можешь хотя бы привезти ее ко мне на работу?
– Это могу, – согласилась Ира, а он вдруг подумал, что она наверняка придет с этим самым «подругой». С одной стороны, хотелось на него посмотреть, а с другой – было омерзительно даже думать об этом.
Ознакомительная версия.
