Людмила Сурская - НЕ ГАДАЙТЕ НА РОМАШКАХ. Книга 3. СЕМЕЙНАЯ КРЕПОСТЬ.

Тепло его руки носило огонь по Дарье, плавя её в жарком гарнире страсти. Жарче просто-напросто невозможно!

- Я принимаю его, - развела она руки, поймав вместе с самоцветами и его.

- Ты стонешь в моих объятиях, малышка, как это радостно. Знал, что только моя, а всё равно ел червь ревности, вдруг устала ждать тело, и ты завела любовника.

Дашка тихонько смеялась, ластясь к нему. Ей было слышать в радость его глупость, значит, он думал о ней.

- Я люблю тебя безумно, Ромашечка. Если ты меня даже вполовину, то я всё равно счастлива...

Обезумевший от счастья Роман отвечал на шёпот жены своим безумными поцелуями и таким же сумасшедшим шёптанием.

- Это я тебя люблю тебя, детка, сильно-сильно и, если ты меня ненормального только вполовину, то я должен считать себя счастливейшим из людей...

Ночь напоённая шорохами и ароматами сада, луна и звёзды, ещё долго слышали их сумасшедший от разлуки и любви шёпот... Удивлялась их то нежным и не торопливым, то безумным поцелуям, они трогали губы губами, касались языка языком, поглаживая подушечками пальцев лица друг друга, словно проверяя, что обмана нет и рядом любимое лицо.

А в доме к окнам прикладывался Фёдор Егорович. Он в своём усердии вставал на стул, осторожно отодвигал штору...

- Что ты лазаешь, детей побудишь, - прикрикнула на мужа Зинаида.

Пошатнувшись от оклика, он чуть не упал. Отдышавшись замахал руками:

- Просто посмотрел.

- Чего там смотреть, катаются у бассейна, ненормальные, завидно тебе так скажи, а-то посмотрел он.

- Придумала. У меня кровать есть, зачем мне у бассейна валяться, - ущипнул он её.

- Ой, паразит, сейчас как огрею. Отойди от окна, а-то спугнёшь. Может в пользу пройдёт их кувырканье. Детей глядишь поделают, надеюсь, что девочек.

- Охо, хо, - смеялся, приглушая рот Фёдор, прижимая жену к подушке. - Хитрющая ты Зинаида.

- Стараюсь, глядишь и командировки закончатся, куда же ему с таким выводком по миру шастать.

Хмельная ночь выворачивала сердца, напаивая до безумства парочку огненным вином любви. Любовь после долгой разлуки без вина пьяные головы кружила. Если б эта ночь могла никогда не кончаться. Ни шороха, ни крика, ни шума проезжающих мимо машин. Ничего, всё застыло, замерло, испарилось. Только палящее дыхание, сжигающее руки, губы, тела и усыпанное драгоценностями ночное небо. Роман лежал рядом с женой, уютно прижавшейся к нему. Даша поцеловала его в подбородок и прошептала:

- Какое красивое небо, милый, я часто без тебя смотрела на звёзды, передавая через них привет тебе. Ведь эти холодные стекляшки светили и над тобой. А как мне хотелось поставить высоченную лестницу до облаков, забраться на них, спрятавшись в их вате и поплыть к тебе.

- Малыш, там чужое небо, бездушные звёзды и мало облаков. Дарья, мы заигрались и забыли про меры предосторожности. Я, как с ума сошёл. Ты, что-нибудь принимала?

- Ты появился неожиданно, у меня не было времени об этом подумать.

- Что ж теперь будет, детка?

- Очень надеюсь, что это будут девочки, дорогой.