Энни улыбнулась:
– Это надо отметить.
– Отметить то, что я ушел с работы?
– Конечно, черт возьми, – усмехнулась она. – Первый раз, насколько я знаю, ты поддался велению сердца.
– Нет, не первый.
– Не первый?
– Нет. Еще когда поцеловал тебя. Энни покраснела:
– Это нам лучше не обсуждать.
– Согласен. Обсуждать не надо. Надо сделать. Наклонившись к Энни, он поцеловал ее в губы. Даже при том, что между ними находился ребенок, поцелуй буквально пронзил его до самых пят.
– Вот, – сказал он. – Еще один спонтанный поступок.
Он думал об Энни с одержимостью с тех пор, как поцеловал ее тогда в Талсе, вспоминая, как она сказала ему, что хотела бы заняться с ним любовью.
Он ворочался ночами на кровати, изнывая от желания. В ушах у него звучали ее слова.
– Я думала о тебе, – сказала она, – и хотела тебя так, что испугалась, что потеряю рассудок.
Изогнув шею, он хотел поцеловать ее еще раз. Ее губы были такими мягкими, нежными, теплыми. Но тут его схватила за нос маленькая ручонка.
– Эй, – отодвинулся от нее Джейк. Рот ребенка расплылся в улыбке, обнажая четыре зубика и голые десны.
Джейк нарочито укоризненно посмотрел на Маделин:
– Я запомню это, юная леди. Вот когда тебе будет шестнадцать, и парень, к которому ты отправишься на свидание, попробует на прощание поцеловать тебя перед домом, тут-то я и отомщу.
Энни засмеялась. Щеки у нее горели, в глазах было какое-то странное выражение. Отступив назад, она стащила с рук садовые перчатки.
– Можешь недолго присмотреть за Маделин?
– Я за этим и приехал.
– Если мы будем праздновать, то мне надо пройти на кухню и кое-что приготовить.
Празднование вылилось в парадный обед в столовой – со свечами, тонким бабушкиным фарфором и гостями. Были приглашены Бен и Хелен, Генри и Перл. Энни заставила Джейка готовить в саду на гриле мясо, а сама отправилась на машине в дом инвалидов за своими гостями.
– Похоже, что собирается дождь, – сказала она, – поэтому мясо лучше приготовить сейчас.
Она оказалась права. Джейк едва успел поджарить его на гриле в саду, как пошел сильный дождь. Он почувствовал облегчение, когда Энни загнала машину в гараж. Он удивился тому, что она привезла не только старого адвоката, с которым он разговаривал по телефону, и пожилую, кудрявую, как пудель, женщину, но еще и Шипа, и молоденькую брюнетку с вытатуированной на плече розой, колечком в носу и проколотыми бровями.
Энни, разложив портативное инвалидное кресло Генри, помогла ему сесть в него и представила его Джейку.
– Ты помнишь Шипа, Джейк? – спросила она, когда они вошли в гостиную. – Он получил работу на кухне в инвалидном доме, а его подружка Лорен работает там няней. У них закончилась смена, поэтому я пригласила их к нам.
– Рад видеть тебя, Шип, – сказал Джейк, делая шаг навстречу.
– О! – воскликнул Шип. – Все в порядке? У тебя стоит?
Девушка толкнула его локтем:
– Когда ты в гостях, то такие вопросы не задают. Пожилая дама, опирающаяся на металлическую трость, вмешалась в их разговор:
– Почему? Меня это интересует. Этот парень напоминает мне моего мужа, а у него… – Она посмотрела на молнию на брюках Джейка. – У него, по-моему, да, потому что…
Энни торопливо взяла ее под руку:
– Перл, дорогая, почему бы тебе не присесть, а я принесу тебе что-нибудь выпить.
Старую женщину совершенно не смутило, что ее прервали. Видимо, это случалось часто.
– Хорошо, дорогая. Сделай мне двойную порцию.
Она устроилась на диване рядом с Генри. Энни представила Генри, Шипа и Лорен Бену и его жене. Минуты через две Перл, наклонившись к Энни, показала ей на Джейка:
– Еще раз скажи мне, это что за парень? Энни с улыбкой в глазах посмотрела на Джейка:
– Джейк. Мой муж.
– О, дорогая моя. Тебе повезло. И как он в постели?
Пухлые щеки Хелен порозовели. Она потрепала старушку по руке:
– Перл, дорогая, такие вопросы в приличной компании не задают.
– Вздор!
Хелен откашлялась:
– Ей опять дали другое лекарство – она всегда так ведет себя, когда начинает пить что-то новое.
Шип подмигнул Джейку:
– А старушка-то – крутая. Правда? Лорен опять толкнула своего бойфренда.
– Не говори что-то про людей, если они могут тебя услышать. – Она округлила глаза и с извиняющимся видом сказала Энни: – Эти парни иногда такие дебилы.
Перл поправила свой слуховой аппарат:
– Дебилы? Это что, так вафли называются? Энни приобняла старушку за плечи:
– Да, Перл, именно так.
Все засмеялись. Энни повернулась к Джейку:
– А почему ты нам не предлагаешь выпить? Перл, наверное, с удовольствием выпьет лимонада, а я пока пойду переоденусь.
Энни вернулась через двадцать минут, волосы ее были влажные после душа. На ней было длинное платье абрикосового оттенка без рукавов.
– Роскошно выглядишь, – сказал Джейк.
Ему было приятно, что от его слов щеки ее порозовели, а глаза засияли.
Энни отвернулась от него, видимо не желая, чтобы он видел, как подействовали на нее его слова.
– Шип, раз ты у нас такой специалист по питанию, может, поможешь мне сделать салат?
– Конечно.
Дождь продолжал стучать по крыше, когда они собрались в столовой. Еда была простой и вкусной, беседа оживленной и веселой. Джейк, подняв голову от тарелки с бифштексом и домашним хлебом, приготовленным Энни, оглядел стол. Шесть месяцев назад он ни за что бы не поверил, что будет обедать в столь странном и разнородном обществе: юнец с розовыми волосами и его девушка с татуировкой, выжившая из ума старуха, адвокат, практикующий в доме для инвалидов, рабочий на ранчо в комбинезоне и его жена, которые, казалось, только что пришли с поля. Еще более странным было то, что он от души наслаждался беседой.
«Все благодаря Энни», – подумал он. Только она способна собрать вместе таких разных людей. Она действительно необыкновенная – веселая, мудрая, причудливая, ласковая, нежная, сексуальная.
Мысль его застопорилась на последнем слове, и он посмотрел на Энни. И понял, что не может оторвать от нее взгляд.
В конце обеда Энни подняла бокал:
– Мы забыли произнести тост. За Джейка – за то, что он сделал решительный шаг к своей мечте.
– Внимание, внимание! – воскликнула Перл. Зазвенели бокалы.
Хелен тоже подняла свой бокал:
– А я хочу, чтобы мы выпили за Джейка и Энни, которые сегодня отмечают четыре месяца со дня своей свадьбы.
Джейк взглянул на Энни. Было ясно, что она тоже забыла про эту дату.
Четыре месяца. Остается всего один. Мысль об этом почему-то ударила его сильнее, чем дождь о крышу.
– О Господи! – На лице Перл появилась хитрая улыбка, глаза ее таинственно замерцали. – Юбилей новобрачных. Нам лучше убраться отсюда и оставить их заниматься тем, чем обычно занимаются новобрачные.
