У Пич вырвался такой вопль, что Ари даже подпрыгнул на месте.
Она вырвала у него телефонную трубку.
— Что вы сделали?!
— Я ее выбросила, — повторила Джин. — Мне ужасно жаль. Я не знала, что она вам нужна.
У Пич помутилось в голове. Да как она могла! Выбросить труд всей жизни отца! Кем она себя возомнила?
— Будьте вы прокляты! Чтоб вам гореть в аду! Вы понимаете, что вы наделали?
— Я понимаю это лучше, чем вы, Пич. Я знаю каждое слово. Если бы вы знали, что написал ваш отец, то, возможно, поблагодарили бы меня за то, что избавились от нее.
— Я больше не могу с ней говорить! — выкрикнула Пич и бросила трубку.
Она подошла к дивану, рухнула на него и закрыла глаза. Потом на диван опустилась Белла и обняла ее.
— Сколько ты слышала? — спросила Пич.
— Все, — ответила Белла.
— Неужели это безумие никогда не закончится? — рыдала Пич.
Белла крепче прижала ее к себе.
— Думаю, оно только что закончилось, дорогая.
— Я чувствую себя такой дурой. Если бы я поговорила с этой женщиной в тот раз, когда она позвонила, я бы избавила всех нас от стольких бед.
— Ты лишь сделала то, что я попросила. — Белла отпустила Пич, достала из сумочки платочек и протянула ей. — Вытри глаза, детка. Можно посмотреть на то, что произошло, и. с другой стороны. Ты наконец-то свободна и можешь жить своей жизнью.
Благоухание горящих дубовых поленьев наполняло кабинет, где Пич, Ари, Белла и Берт только что закончили трапезу.
Идея устроить импровизированный ужин принадлежала Белле. Ари приготовил умопомрачительные голубцы, а Берт по дороге с работы купил пару бутылок «Мерло», и обе уже опустели.
— Тебе лучше? — спросил Ари у Пич.
— Намного лучше. Если честно, я даже почувствовала облегчение.
Ари удивленно поднял брови.
— Вот уж чего от тебя никак не ожидал.
— Дэвид Келлер сказал, что папина книга — это политический динамит.
— Теперь, когда мы знаем, что книга исчезла, мне просто хочется сделать то, что предложила мама, и продолжать жить дальше.
— Мне тоже, — согласилась Белла. — Я подумываю о том, чтобы устроиться на работу.
— Что? — вырвалось у Пич.
Она так была занята собственными проблемами, что не слишком задумывалась, а как живется Белле.
— Ты слышала, дорогая. Мне необходимо чем-то себя занять. Раньше я хозяйничала по дому, наводила в нем красоту, но дом скоро будет продан. И что мне тогда делать?
— А куда ты хочешь устроиться? — спросила Пич.
Белла пожала плечами.
— Я не очень-то многое умею. Наверное, смогла бы работать в модном магазине.
Сердце Пич болезненно сжалось. Как тяжело Белле говорить эти слова, как она, наверное, переживает!
— Мне очень не нравится, что ты будешь продавать платья тем женщинам, которые раньше были твоими подругами.
— Меня это не смущает, дорогая. Они и остались моими подругами.
Пич бросила отчаянный взгляд на Ари. Их взгляды встретились, и он кивнул, словно подтверждая: «Сообщение принято».
— А не хотите попробовать что-нибудь другое? — обратился он к Белле.
— Конечно. Я не согласна с избитой поговоркой, будто старую собаку нельзя научить новым трюкам. А что вы имеете в виду?
— Берт мне говорил, что у вас хорошо получается компоновка журнального макета.
Белла любовно улыбнулась Берту, потом снова повернулась к Ари.
— Берт — прирожденный льстец. Я принесла ему домой несколько макетов, когда он выздоравливал после ранения, но вряд ли это можно назвать компоновкой.
— Ты чересчур скромничаешь! — воскликнул Берт. — Ты сделала гораздо большее, а не просто принесла макеты. Я никогда бы не закончил работу вовремя, если бы ты мне не помогала. Твои предложения были бесценны.
— Берт уже давно требует дать ему помощника, — сказал Ари Белле. — Если вы согласны, я возьму вас на тех же условиях, что и Пич. С точки зрения зарплаты и продолжительности рабочего дня тут хвастаться нечем, но зато какая приятная компания!
Белла широко улыбнулась Ари, потом потянулась через стол и пожала ему руку.
— Возможно, это злоупотребление семейными связями, но я согласна.
— Это надо отметить, — заявила Пич. — Давайте забудем о грязной посуде и выпьем шампанского у камина.
— Это второе прекрасное предложение за сегодняшний день, — объявила Белла.
— А первое? — спросила Пич.
— Работа, детка. Не знаю, как вас благодарить.
— Благодари Ари. Он ведь главный редактор.
Пич пошла к бару и достала из холодильника последнюю бутылку шампанского «Дом Периньон». Поставила ее на поднос вместе с четырьмя бокалами, принесла поднос на кофейный столик и села.
Вот так ей бы хотелось провести всю оставшуюся жизнь, подумала она, обводя взглядом дорогие ей лица, пока Ари открывал и разливал по бокалам шампанское. У них получилась такая дружная семья, какую только можно себе представить.
Фруктовый аромат шампанского навевал воспоминания о других праздниках в этой самой комнате, но ни один из них не был так сладок, как этот.
— За будущее, — произнесла Пич, поднимая бокал.
Рядом с ней Ари пробормотал:
— Лехаим.
— Что это значит? — спросила Пич.
— За жизнь, — ответил он. — Я тоже за это выпью, — согласилась Белла.
— В такую ночь гораздо приятнее провести вечер у камина, чем куда-то ехать, — сказал Берт, подбрасывая в огонь еще одно полено. Белла и Берт устроились на диване. Ари растянулся на полу рядом с Лентяем, а Пич присела неподалеку на коврик возле камина. Хотя ветер и дождь продолжали штурмовать дом, она чувствовала себя надежно защищенной. И ей хотелось, чтобы этот вечер длился вечно.
* * *
Два часа спустя Пич глядела на угасающие янтарные угли камина и впервые за много месяцев ощущала покой. Это время пролетело в оживленной дискуссии о будущем журнала.
— Мне хотелось бы написать статью о политической коррупции в Долине, — говорил Ари, имея в виду область, граничащую с Рио-Гранде.
— Мы никогда ничего подобного не публиковали, — колебалась она.
— Я знаю, тебе нравится, что в «Техасе изнутри» нет никакой политики, но я и не стану писать ничего слишком уж резкого. Тем не менее существуют интересные параллели между тем, что происходит в Долине, и тем, как делали политику в Арканзасе, когда Билл Клинтон был еще ребенком.
— В каком смысле?
— В обоих случаях существует почти кровосмесительная связь между деньгами и властью. Все это знают, но никто об этом не говорит.
Уверена, что могу открыть перед вами некоторые двери, привести вас к людям, которые ни с кем не стали бы разговаривать, — сказала Белла.
