Ознакомительная версия.
– Умолкни, старик бредовик! – гневно оборвала его Екатерина. – На себя посмотри, селадон-передвижник! Скоро первоклассниц совращать начнешь. О вечном пора задуматься, а все туда же!
Михаил рассвирепел, но, увидев приближающегося Георгия, прорычал ей в ухо:
– Запомни ничего у тебя не выйдет! Не на тех напала! В порядочные она, вишь, намылилась!
Георгий протянул ей пляжную сумку и голубой махровый сарафан.
– Все, надевай и беги. Буду в три, как договорились. Вы не поссорились тут без меня? – оглянулся он на напряженное лицо брата.
– Ну, что ты, Жорик! – расплылся Тарасович в жизнерадостной улыбке. – Зачем же ссориться будущей родне? Так, Катюша?
– Только так, Мишуня, – сквозь зубы процедила Екатерина, дрожащими руками вставляя молнию в паз. Она рывком застегнула ее до груди и, подняв голову, смело взглянула в застекленную злобу скачущих глаз. – Ну, прощай, родственник. Не забывай. Хотя, о чем это я? Ты никогда меня не забудешь. Век будешь помнить!
Не оглядываясь, она заспешила к выходу, почти физически ощущая, как две пары братских глаз дырявят спину. Она чувствовала, что ссора с Михаилом будет иметь последствия, но не представляла – какие. На душе скребли кошки – состояние Георгия не давало покоя.
Вещи она собрала быстро, просто закинув их в дорожную сумку. На кухне ловко разделала курицу. Хозяйка, подперев щеку, наблюдала за ее спорыми движениями.
– Уезжаешь, значит? Как там брат-то? Не помирились?
– Нет, бабушка, наоборот – разругались окончательно. Он мне гадостей наговорил, я – ему. Он ненавидит меня.
– Не-ет, Катюша, – задумчиво протянула старушка, – не ненавидит. Он так любит. Как умеет. Ладно, не обращай внимания, тебе не с ним жить. А Георгий в обиду тебя не даст. Съедетесь когда, он и брата забудет. Будете жить друг для дружки. Деток родишь ему, и заживете. Вы пара хорошая, красивые оба, веселые, добрые. Все у вас будет ладно.
Катя присела на табурет и опустила руки на колени. Она подняла на хозяйку полные слез глаза.
– Спасибо на добром слове, бабушка, но Гоша сегодня сказал, что жить мы будем только на Алтае. А я даже не знаю – где это? Что мне там делать? Куда я там сына дену? Что с родителями будет без меня?
– А ты езжай и ничего не бойся, – убежденно сказала старушка. – Надо будет, заберешь родителей к себе. И сын не пропадет. Школы везде есть. Выучится не хуже других, еще гордиться парнем будешь. А не поедешь – пожалеешь, да будет поздно. Езжай, ни о чем не думай. Жизнь-то одна и быстро проходит. Другой такой любви, может, и не встретишь, милая.
Стрелки неумолимо приближались к четырем. Обед уже начал остывать, а Георгия все не было. Катя терялась в догадках – что могло задержать его? Неужели, Михаил придумал какую-то каверзу, чтобы не дать им проститься?
– Пора, Катюша, – хозяйка взглянула на часы. – Может, встретитесь по дороге? Транспорт плохо ходит в это время, и доехать ему не на чем… бежит бедолага в гору, волнуется. Ступай потихоньку, не то опоздаешь.
– Спасибо вам за все, бабушка. Не поминайте лихом. – Екатерина закинула сумку на плечо. – Покормите его, как договорились. Скажите – ждала, сколько могла. Пусть позвонит, как сможет. И передайте, что я жду его, как всегда. И люблю…
Они обнялись и расцеловались. Катя вышла из квартиры и остановилась, прислушиваясь – не хлопнет ли внизу входная дверь и не нарушат ли гулкую тишину знакомые шаги? Но, кроме сумеречной прохлады подъезда, ничто не порадовало ее, и она заспешила вниз по обшарпанным ступеням.
Стараясь держаться обочины, она торопливо спускалась по шоссе, вьющемуся серпантином. Машины обгоняли ее, а встречные автомобили вылетали неожиданно из-за очередного поворота. Катя не заметила, как за крытым грузовиком бежит мужчина в белой футболке и синих атласных шортах. Они увидели друг друга и остановились. Георгий пересек дорогу под носом у летящей машины и, перехватив сумку, потянул Катю под гору.
– Бежим! Автобус уже подали, посадка идет вовсю.
– Почему опоздал? – спросила она на бегу, заглянув в покрытое красными пятнами лицо.
– Сейчас… не поверишь… там такое! Я из больницы. Провожу тебя, и сразу назад.
Она остановилась в смятении.
– Из больницы? Ты? Что с тобой?
Он сжал ее руку, увлекая за собой.
– Бежим, на ходу расскажу. Слушай. Ты ушла, мы стоим, смотрим на твои ножки, а Мишка вдруг «Ну, что брат, пойдем, нырнем по старой памяти?» Пошли на наше старое место. Помнишь? Там еще все с камней ныряют? Приходим – никого. Мы одни. Он нырнул, не говоря ни слова. Я стою. Сразу не просек – нет и нет его. Вдруг дошло он слишком долго под водой! Влез на камень, с которого он сиганул. Тишина и красная краска. Поднимается со дна и расплывается кругами. Подумал еще откуда столько краски? Вдруг понял! Кровь! Мишкина! Нырнул. Не сразу нашел. Уже отрубился. Голова на камне. Оттуда и сифонит. Как фонтанчик. Будто дымится. Схватил его, выныриваю, дальше не могу. Здоровый черт.
Оглядываюсь – никого. Обедать потянулись. Кричу – не слышат. Один спит под газетой. Ору «Мужик, помоги!». Поднялся. Идет вразвалочку. Видит, не справлюсь. Помог. Вытянули на берег. Говорю «Подожди, в охрану сгоняю». А из башки хлещет! Вся галька красная…
Катя слушала сбивчивую речь, с ужасом понимая – случилось страшное. То, что каким-то образом изменит все! Их планы… а, возможно, и жизнь.
– Скорую вызвали?
– Ну! Но только через двадцать минут приехали, сволочи! Идут, еле ноги переставляют. Посмотрели и за носилками побежали. Меня с собой не взяли. Спасибо, адрес назвали. Я – к Нинке. Так и так, поехали! А она «Я-то зачем? Ты же едешь? Мне ребенка кормить, ему вредно на такое смотреть». Представляешь?
– Я и не сомневалась в ней никогда.
– Выбегаю на шоссе. Никто не везет! Один остановился.
Три счетчика взял. Прилетел, а он еще в приемном. Оформляют гады. А он без сознания все это время. Шум поднял «Чего ждете? Хотите, чтоб помер брат? Везите в операционную, успеете бумажки ваши дорисовать!». Повезли на каталке. Двери перед носом захлопнули. «Ждите!». Я жду в коридоре. Не знаю – сколько. Долго. Пришли, говорят «Идите, он уже в палате, в себя пришел…»
Они добежали до остановки. Разбитной шофер с сигаретой в зубах болтал с коллегой, опираясь спиной о свое громоздкое орудие производства. Катя предъявила билет.
– Через сколько отправляемся, молодой человек?
Тот окинул тяжело дышащую парочку насмешливым взглядом.
– Через пять минут, красавица. Еще успеешь последней лапши на его бороду навешать. Пораньше бы мужика отпустила, ишь, как запыхались!
– А знаешь, что самое хреновое? – не обращая внимания на балагурящего водителя, нервно спросил Георгий.
Ознакомительная версия.
