Поверить в то, что эта женщина родила четверых детей, было просто невозможно. Ник вообще не мог представить ее беременной. Ему было непонятно, как она решилась на детей. Видимо, Беверли терпела это как неизбежное зло. Тем удивительнее было осознавать ее прямое родство с Фил, самым страстным, открытым и щедрым человеком из всех, с кем Ник когда-либо был знаком.
Он пригляделся повнимательнее и все же разглядел в Фил черты матери.
Но лишь смутно.
Там, где черты Фил приобретали подвижность, в ее матери они были словно высечены из камня. Ник привык к бурным встречам, объятиям и поцелуям. Но Фил лишь поцеловала воздух в сантиметре от щеки матери, и та улыбнулась, словно ничего другого и не ожидала.
Беверли подала Нику руку, и рука эта оказалась холодной.
– Так это и есть друг Филиппы, о котором столько говорят?
Непривычно было слушать обращение к себе в третьем лице, особенно учитывая ее оценивающий взгляд. Фил, похоже, язык проглотила, поэтому Нику ничего не оставалось кроме как ответить прохладной улыбкой.
– Рад встрече, миссис Коксуэлл.
– Неужели? – Накрашенные губы Беверли изобразили улыбку, а в глазах на мгновение вспыхнул огонек. Позади нее раздались шаги, и огонек погас. Беверли кивнула и отошла в сторону, чтобы уступить место супругу.
Роберт Коксуэлл был таким же импозантным, каким Ник его помнил. А вблизи это было еще заметнее. Он был высок, седовлас и роскошно одет. Костюм сидел безупречно, а рубашка была нереально белой.
Он не удостоил Фил даже взглядом, зато Ника осмотрел с ног до головы.
– И ты еще набрался наглости явиться сюда после того, что сделал? – спросил он, не скрывая враждебности. – Если бы на месте судьи тогда оказался я, то ты бы все еще отбывал срок. В колонии строго режима. Вождение в нетрезвом виде – это очень серьезное правонарушение, молодой человек.
Фил кашлянула, но ее голос звучал до непривычного неуверенно:
– Обвинения сняли за недостаточностью улик. – Отец бросил на нее сердитый взгляд:
– Не встревай. Обвинения сняли потому, что О'Нилл некомпетентный болван, а Тапер слишком сентиментален, чтобы быть хорошим судьей. Улики всегда можно найти, главное, знать, где искать.
Ник негодовал, но умело скрывал свое состояние. Он ответил совершенно спокойно:
– А мне казалось, что в этой стране человек невиновен, пока не доказано обратное.
– Не надо цитировать передо мной закон. – Роберт прищурился. – Тебе повезло, только и всего. Я слышал, в машине нашли марихуану.
От Ника не ускользнула ироничность данного обвинения. Особенно если учесть, что вся семья уже собралась в холле и слушала.
Зак Коксуэлл вытворял и не такое, но всегда оставался недосягаем для закона. В результате именно к Заку проще всего было обратиться за косячком или чем-нибудь посерьезнее. Он никогда не задавал глупых вопросов – деньги на бочку, и получи, что просишь. Из царственных отпрысков семейства Зак был самым юным, но, как ни странно, самым уважаемым в Розмаунте. Однако ни у кого даже мысли не возникло привлечь его к ответственности.
– Вас неправильно информировали. – Ник улыбнулся. – В отличие от некоторых я не пью и не курю.
Зак покраснел, но его отец ничего не заметил.
– С трудом верится.
– В любом случае я здесь не для того, чтобы держать ответ за то, что случилось пятнадцать лет назад. – Ник обнял Фил за талию и почувствовал, как она дрожит. – Насколько я понимаю, сегодня у вас приятное событие? С днем рождения, мистер Коксуэлл.
Фил, похоже, расстроилась из-за случившегося больше всех. А это о многом говорило.
От внимания отца не ускользнул жест Ника, а главное – то, как он был воспринят его дочерью.
Роберт Коксуэлл повернулся к Фил и заговорил грубо:
– Ты пожалеешь об этом мятеже, Филиппа Элизабет Коксуэлл. Попомни мои слова. И если ты надеешься, что я прощу тебе это оскорбление, когда ты придешь за помощью, то ты глубоко заблуждаешься.
Он развернулся и пошел в комнату, а Ник и Фил так и остались стоять в дверях.
Добро пожаловать домой. Только сейчас Ник понял, насколько права была Фил в своих страхах. Даже Беверли, казалось, была удивлена поведением мужа, однако она быстро нашлась.
– Проходите, что же вы стоите в прихожей! – воскликнула она и потеснилась, как будто раньше мешала им пройти.
– А действительно, почему бы и нет? – пробормотал Ник чуть слышно.
Фил улыбнулась, как бы извиняясь за случившееся. Ник недоумевал, как она выжила в таком окружении, как эта атмосфера не отравила ее чистую душу. Он едва порог переступил, а уже готов был скальпы снимать.
Фил не заслуживала такого обращения. Но, судя по всему, ее регулярно встречали именно так, ведь она даже не удивилась.
Ник разозлился, а такого с ним давненько не было.
– Я же предупреждала, что теплого приема не будет, – прошептала Фил, а Ник все еще держал ее за талию.
– Да, надо было верить тебе на слово, – сказал он и погладил Фил по спине, чувствуя, как напряжение уходит из ее мышц.
Он уведет ее пораньше.
Внутри атмосфера была не лучше, хотя Роберта поблизости не было. Фил представила собравшихся, а напряжение так и висело в воздухе. Ник, разумеется, помнил ее братьев, потому что в Розмаунте их знали все. Впрочем, он ни с кем из них не общался, даже с Заком, хотя по возрасту они были ближе всего.
Похоже, родные Фил не знали, как реагировать на его появление, но склонялись к позиции отца. Старшего из братьев звали Джеймс – точная копия отца. Та же уверенная манера держаться и тот же безупречный вкус в одежде. Волосы такие же каштановые, как у матери, но с сединой на висках. Он производил впечатление красивого, однако резкого, нетерпеливого и амбициозного человека.
Ник догадывался, что его вожделенной мечтой было положение главы семьи. Очевидно, Джеймс был старшим партнером отца по семейному бизнесу и не без основания претендовал на львиную долю наследства в будущем.
– Держись, Филиппа, – только и сказал Джеймс, слова с трудом просачивались сквозь плотно сжатые губы. Он пожал руку Ника так, словно мог подхватить какую-нибудь заразу.
Но если Джеймс был точной копией отца, то его жена Марша не выдерживала никакой критики рядом с Беверли. Ее даже можно было бы назвать красивой, если бы не губы, которые застыли в недовольной гримасе. Это сильно портило общий вид. Она походила на мегеру, да и говорила так же.
На ней было дорогое платье, однако сидело оно неважно. Помада местами смазалась, а драгоценности не мешало почистить. Но ей, видимо, было все равно.
– И чего это ты решила все испортить, Филиппа? – заныла Марша. – Обычно этим занимается Зак. У него хотя бы смешно получается.
