- Никогда не выбирал и не дарил цветы никому. – Аль-Мактум бесшумно подкрадывается со спины, обнимая меня за талию и впиваясь жаркими губами в нежную кожу на шее. – Надеюсь, тебе понравились.
- Очень. – честно говорю я, вытягивая веточку жасмина и крутя в руке, наслаждаясь ласками мужчины. В его внимании я готова греться как в солнечных лучах. – Мне никогда не дарили цветов. Если быть честной, кроме скромных букетов от родителей мне вообще мало что дарили.
- Я засыплю тебя цветами, Виктория. – Аль-Мактум продолжает терзать меня зубами. – Разговор есть, Малышка. Серьёзный разговор.
Напрягаюсь всем телом тут же. Он мало, когда начинал так разговоры. Значит хочет обсудить что-то серьезное. Опускаю глаза вниз. Трудно смотреть в зеленые глаза.
- Мне придётся уехать на пару недель, чтобы решить проблемы на нашем нефтеперерабатывающем заводе. Есть вариант заключить крупный контракт на реализацию нефтепродуктов. Если реанимирует завод и успеем к нужному сроку, то контракт в наших руках. – Ахмед обходит меня, переступая через корзины с цветами. – Я бы хотел взять тебя с собой, но не могу по двум причинам… Первая, Мустафу нельзя оставлять одного. Безопаснее всего ему быть во дворце. Здесь его никто не посмеет тронуть. И вторая… - Ахмед тяжело вздыхая, говорит со мной, не оборачиваясь. - Нам не протянуть сейчас без финансовой поддержки семьи Джанны.
Ничего не говорю. Молчу. Мне не хочется, чтобы то, о чем я думаю стало реальностью. Молю Бога, что он скажет, что станет финансово тяжело или нужно что-то продать. Все что угодно, но только не то о чем я думаю.
- Не буду ходить вокруг до около – мне будет необходимо сделать вид, что я бросаю Вас с Мустафой и принимаю её условия. – Мужчина оборачивается и смотрит на меня очень серьезно. У меня возникает ощущение, что он репетировал эту речь. – Несмотря на все происходящее, между мной и Джанной ничего не будет ни при каких условиях. У нас с Амиром есть план.
Оседаю в кресло, обнимая себя руками. Даже не хочу представлять, что эта рыжая тварь может оказаться рядом с ним. Будет трогать его и называть «своим». Даже этого будет для меня достаточно.
Ахмед подходит и приседает передо мной, проводя ладонями по ногам. После чего целует колени, прислоняясь лбом.
- Мне самому не нравится это, Малышка. Но нужно протянуть две недели до заключения договора. И еще у нас с Амиром есть подозрение, что отец Джанны годами обманывал отца, приватизируя собственность Эмирата. Если мы найдём доказательства, то аннулируем их права и посадим. Но нужно, чтобы он начал финансовую активность. – головой я понимала, что ему и самому решение не далось легко, но на сердце все равно было тяжело и раздирающе грустно.
- А если план не выгорит? Что тогда? – спрашиваю его, стараясь скрыть дрожь в голосе. Вот к чему цветы, умаслить меня.
- Выгорит. – убежденно говорит Ахмед, усмехаясь и приобретая хитроватый вид. – Ты же знаешь, что я могу быть убедительным?
- Если ты будешь играть роль примерного семьянина и Эмира, то куда нам уехать с Мустафой? – говорю с ним сухо. На душе кошки скребут. Хочется плакать.
- Никуда. Ты даже не заметишь ничего. – он взял моё лицо в свои руки, заставляя смотреть ему в глаза.
- Сомневаюсь. – выдавливаю, качая отрицательно головой.
- Не сомневайся ни секунды. Чтобы ты не видела, все иллюзия!
Я повторяла себе эти слова, рассматривая вырезки из газет и статей, где Джанна и Ахмед были такими счастливыми.
- Это всего лишь иллюзия, Ви. – повторила я.
+++
«Ты мне всюду мерещишься. Ведьма. Не могу без тебя.»
Короткое и для кого-то может быть грубое сообщение вызывало у меня дикий прилив нежности. Только Ахмед мог так передавать свои чувства. Через грубость. Самый закрытый человек. От этого весточка была ценнее.
Я печатаю сообщение, а потом стираю. Мне так много хочется ему сказать: и что скучаю, как сильно люблю его, и что хочется, чтобы он был рядом, и самое главное – чтобы Джанна была подальше от него. Это беспокоит меня больше всего. Дело не в моем доверии к Ахмеду, дело в отсутствии доверия к Джанне.
Вздыхаю, откидываясь на кровати и раскидывая волосы по подушкам, прижимая к груди телефон, пытаясь придумать, что можно написать Аль-Мактуму в ответ. Чувствую себя школьницей, ведущей любовные переписки. Хочется передать через слова все мои чувства, поддержать, передать как скучаю. Сделать все правильно.
- Как же я соскучилась. – говорю вслух и закрываю глаза, не в силах сдержать щемящей тоски в груди.
- Я тоже, Малышка. – в голове раздаётся его голос, пронизывает насквозь. Представляю, как он касается губами моего виска, как зарывается носом в волосы. Прикасаюсь пальцами губ, вспоминая его поцелуи. – Две недели показались мне целой вечностью.
Голос был таким реалистичным. Открываю глаза, решая наконец-то, что напишу ему. Резко открываю глаза и вздрагиваю, улавливая движение в дверях в спальню. На пороге стоит Он, скрестив руки и внимательно рассматривая меня.
- А…а? – теряю дар речи, не веря, что он реален, а не плод моей фантазии. Мужчина улыбается, наслаждаясь моими эмоциями. – Но как?
- Решил все бросить и примчать к тебе. – говорит он, отталкиваясь от стены и приближаясь к кровати. – Не мог больше и ночи без тебя. Не выносимо.
- Ты не мираж? – радостно спрашиваю, вскакивая на ноги и запрыгивая на мужчину, пропахшего сигарами. – Мне не чудится?
- Потрогай. Проверь. – шепчет он, опуская мою руку на каменный член. Глаза округляются сразу же. Его боец готов, словно так и ждал меня. – Чувствуешь?
Из моей груди вырывается довольное урчание.
- Как ты оказался здесь?
- С помощью открытия Генри Форда – на машине. – Мои вопросы мало волновали Ахмеда, мужчину больше интересовало моё платье. А если быть точнее, то как бы его стащить с меня. Первые секунды он искренне пытался его снять. И не добившись результатов, стал просто раздирать.
- А где Джанна? – прикрываю руками грудь, которую Аль-Мактум уже успешно оголил. – Тебе удалось решить проблемы?
Ахмед вздыхает и перехватывает мои руки, разводя из в разные стороны.
- Какая ты занудная… - протягивает он, жадно рассматривая меня. От его взгляда на душе становится хорошо. Его глаза говорят намного больше слов. – Не хочу говорить про твою Джанну.
- Мою? – возмущённо шлепаю его по плечу. – Зануда? Ты уехал на две недели, создавал, надеюсь, иллюзию чувств к рыжей потаскухе. А я зануда?
Моё шипение его забавляет. В ответ он только присасывается к розовой горошинке.
- Если ты сейчас же мне ничего не расскажешь, никогда тебе этого не прощу! – извиваюсь как уж на сковородке под мужчиной, пытаясь вырваться из-под него. Навязчивые мысли не отступают, но притупляются, когда Ахмед начинает щекотать, потираясь колючей бородой о живот. Мужчины специально отвлекает моё внимание. – Ах…
Задыхаюсь. Проглатываю слова. Все мысли разлетаются в разные стороны от каждого его нового прикосновения.
Аль-Мактум покрывает моё тело поцелуями, пропитанными влажной страстью. Тяжелая грудь рвано и нервно вздымается, крича о бьющем внутри нее нетерпении. Оголодавший зверь хочет самку.
- Все разговоры потом, сначала супружеский долг. – у меня даже затылок покрывается мурашками от его бархатистого тона. Чистый афродизиак.
В нетерпении расставляю ноги пошире, обхватываю его торс, прижимаю сильнее к себе. Пытаюсь сдавить так сильно, как получится, наказывая за проведённые в волнении дни. Хватаюсь за ворот его рубашки, тяну на себя и распахиваю. Пуговицы отстреливаются в разные стороны, напоминая свистящие пули.
- Дикая кошка. – с придыханием подмечает Эмир, быстро избавляющийся от мешающей одежды. От соприкосновения с его телом я нагреваюсь до сорока градусов. Мужчина медленно с закрытыми глазами входит в меня, наполняя до отказа. Мы сливаемся, становясь одним целым.
Джанна.
Мой отец был царской крови. Он мог стать Эмиром. К тому же у него были задатки, позволяющие править страной. Папа был умен, хитер и расчётлив, не зря он с такой лёгкостью заполучил практически весь Эмират. Старый Эмир даже не заметил, как отдал в руки нашей семьи всю Экономику.
