в случившемся, захлебываюсь в слезах и боли.
Потом сразу похороны. Прячусь за деревьями, не решаюсь приблизиться к траурной процессии. Вижу много незнакомых людей, среди которых присутствуют Марс, Инна, Ольга с Димкой и даже Марта. Наблюдаю издалека, не осмеливаясь подойти ближе и взглянуть в глаза всем этим людям. Жду, пока процессия удалится, и бегу к свежей могиле, падаю на неё сверху, орошая слезами. Снова прошу прощения у Макса, не веря, что он там, внизу. Рыдаю, признаюсь в любви.
На этом моменте я проснулась, чувствуя, как на лбу и висках выступил холодный пот. Сердце колотилось словно бешеное, будто вот-вот выпрыгнет из груди. Сон. Это был только страшный сон. Но такой реальный! Все происходило будто наяву. Я перевела дыхание и огляделась. Вокруг была моя привычная спальня, рядом мирно спал муж. Безумно захотелось позвонить Максу, выяснить, всё ли у него в порядке. Рука непроизвольно потянулась к телефону, но я сдержала себя. После того, как вчера я дала Максу понять, что останусь с мужем, ночные звонки были бы как минимум неуместны. К тому же, это всего лишь сон. Результат болезненных переживаний моего бедного мозга. С Максом наверняка всё в порядке. Я положила голову на подушку и постаралась снова уснуть.
* * *
Утро следующего дня встретило меня хмуростью, серостью и дождём. Настроение было примерно таким же. Ночной кошмар не давал мне покоя, на сердце лежала тяжесть. В банк ехала с непонятным волнением. Мне хотелось увидеть Макса – хотя бы издалека, удостовериться, что с ним всё в порядке. Но как назло, ни на обеде, ни в курилке он не появился. День катился к концу, я постаралась отвлечься работой, чтобы уйти от тревожных мыслей. Внезапно зазвонил мой телефон, и я вздрогнула, когда увидела на экране номер Марса. Мой сон снова пронёсся у меня перед глазами. Казалось, я уже знала, что друг мне скажет.
– Алло, Марс, – ответила я с дурным предчувствием.
– Лер, мне сейчас позвонила Инна, Макс разбился на мотоцикле, – услышала я его взволнованный голос.
Ледяной холод окутал мое тело с ног до головы. Стало дурно. Я едва справилась с подступающей к горлу паникой, заставив себя разомкнуть губы и задать самый страшный вопрос:
– Он жив?
– Жив, – услышала я спасительный ответ. – Он в третьей больнице, я сейчас туда еду.
– Я тоже выезжаю! – бросила я и поспешила к своей машине.
До больницы я долетела за считанные минуты, замирая от страха и молясь лишь об одном – чтобы с Максом все было в порядке. Господи, какая же я была идиотка, что не позвонила ему ночью или хотя бы утром! Я ведь чувствовала, что ему угрожает опасность, но ничего не предприняла, чтобы её предотвратить.
В холле больницы встретилась с Марсом, но внутрь нас не пустили.
– Пациент очень тяжёлый. Сейчас его готовят к операции, – сообщила нам девушка в регистратуре.
– Мы можем подняться наверх? Поговорить с его врачом? – спросил Марс.
– Наверх допускаются только близкие родственники. Вы кем ему приходитесь?
– Я его жена, – встряла я в разговор, цепляясь за эту возможность, как за соломинку.
Медсестра взглянула на меня с укором:
– Девушка, его жена уже наверху, вообще-то.
Я смутилась и опустила взгляд. Ну конечно, Марс узнал об аварии от этой чертовой Инны. Я могла бы и догадаться, что она давно уже у Макса.
– Что же нам делать? – спросил Марс у сестры, прерывая мои размышления.
– Вы можете поехать домой или подождать здесь. Я смогу сообщить вам о результатах операции, когда та закончится.
– Большое вам спасибо, – поблагодарил её Марс, – мы подождём.
Отойдя от регистратуры, мы направились к мягким скамейкам в холле, расположенным здесь именно для цели ожидания.
– Может, ты ей позвонишь? – предложила я, имея в виду Инну. Даже имя её вслух произносить не хотелось.
– Я уже пробовал, когда приехал. Но телефон отключен. Наверное, батарея села.
– Понятно, – вздохнула я, – тогда нам остаётся только ждать.
Мы откинулись на спинку лавки, я закрыла глаза и принялась молиться. Удивительно, с какой лёгкостью мы, атеисты в повседневной жизни, превращаемся в самых искренне и горячо верующих людей, едва над жизнью или здоровьем наших близких нависает опасность. Мы всецело отдаёмся молитвам, с надеждой уповая на помощь и поддержку Всевышнего, даже не вспоминая о том, что ещё вчера ставили под вопрос само его существование. Так молилась и я, буквально впав в прострацию, посылая мысленные сигналы небесам. Умоляя сохранить жизнь и здоровье своего любимого мужчины, взамен я обещала все что угодно: стать хорошей, помогать нуждающимся, ходить в церковь, никогда не грешить… В реальность меня вернул телефонный звонок. Я взглянула на экран, и мое сердце ухнуло вниз. Звонила заведующая из детского сада. Я совершенно забыла про своих дочерей!
Ответив на звонок, я извинилась и пообещала, что скоро буду, ссылаясь на форс-мажорные обстоятельства.
– Марс, мне нужно ехать, я совсем забыла про детей! Ты позвони мне, пожалуйста, как что-то узнаешь! – бросила я ему на ходу и, не дожидаясь ответа, побежала к выходу.
* * *
Вечер и ночь тянулись бесконечно долго, я томилась неизвестностью, ведь Марс так и не позвонил. Я сама пыталась достучаться до него перед сном, но как назло, телефон его был отключен, наверное, тоже разрядился. Всю ночь я не могла уснуть, то и дело возвращаясь к молитвам. А утром, перед работой, сломя голову поспешила в больницу, сгорая от волнения и беспокойства. В регистратуре мне сказали, что операция прошла успешно, но Макс до сих пор в реанимации. И меня туда не пустят, так как я не являюсь близким родственником.
Я изо всех сил принялась уговаривать девушку разрешить мне хотя бы переговорить с лечащим врачом, чтобы узнать хоть что-то о состоянии любимого. Мне повезло, она сжалилась надо мной и пропустила, подсказав, где можно найти доктора, который наблюдает Макса.
Поднявшись на нужный мне этаж, я нос к носу столкнулась с Инной. Выглядела она ещё хуже, чем обычно. Судя по всему, провела здесь бессонную ночь, её глаза были красны, лицо отекло, платье помялось.
– Что ты здесь делаешь? – закричала она, едва наши взгляды встретились. – Я же предупреждала тебя, чтобы ты больше не приближалась к Максиму!
Я едва сдержала порыв послать её куда подальше, но все же Инна до сих пор была его женой и, несмотря на свой безнравственный поступок, имела полное право здесь находиться и высказывать мне свои претензии.
– Успокойся, я просто хочу узнать, как он, – примирительно проговорила я.
Но Инна, кажется,
