как будто я что-то, что можно украсть. ― Остальное я смогу узнать, когда ты будешь сидеть напротив меня или извиваться подо мной, подальше от него. ― Добавляет он с отвратительной улыбкой.
Он просто бредит, если думает, что это когда-нибудь случится.
Я вздергиваю на него бровь.
― Кого ты называешь моей сторожевой собакой?
― Риса, любимая. Не притворяйся, что не знаешь, что он метит свою территорию с тех пор, как ты приехала сюда.
― Не называй меня так. ― Я говорю ему, сохраняя спокойный голос, хотя то, что он называет меня «любимая», звучит для моих ушей как гвозди на меловой доске.
― Почему?
― Мне не нравится, как это звучит, когда ты это говоришь. ― Я отвечаю резкой улыбкой.
Он разражается едким смехом, и это тоже бьет по ушам: моя прежняя неуверенность в нем переходит в раздражение.
― Я понимаю, почему он хочет тебя.
― Есть ли цель у этого разговора? ― спрашиваю я, потому что я действительно не знаю, чего он от меня хочет. Кажется, он играет в какую-то игру, но я не могу ее разгадать, и это начинает меня раздражать.
Девлин классически красив, с голубыми глазами и светлыми волосами, но я суше, чем пустыня Сахара. Он ничего для меня не делает. Все, о чем я могу думать, все, что я могу видеть, ― это темно-синие глаза, темные волосы, рассеченные брови и высокое, горячее тело.
Где Рис? Это из-за него я здесь, это его я хочу видеть.
― Ты продолжаешь избегать моих комментариев, ― говорит он, делая шаг ко мне. Я сопротивляюсь желанию отступить, поскольку его присутствие причиняет мне почти физический дискомфорт, и продолжаю стоять на своем. ― О том, есть ли что-то между тобой и Рисом.
― Тогда пойми намек.
Это его не останавливает.
― Что-то происходит? ― спрашивает он прямо.
― Не твое дело.
Он усмехается, его рука барабанит по кухонному острову рядом с моей. Он не прикасается ко мне, но я чувствую его присутствие все ближе и ближе ко мне, как дурное предзнаменование.
Парень делает еще один шаг ко мне, и на этот раз я отступаю назад. Если бы я этого не сделала, мы бы стояли так близко, что наши груди соприкасались бы.
Я вдруг радуюсь, что мы хотя бы на людях. Что-то в нем есть такое, что вызывает у меня внутреннюю тревогу.
― Это мое дело, если я заинтересован…, ― начинает он.
― Пас. ― Я вклиниваюсь.
― Ты даже не знаешь, что я хотел сказать…
― Ты собирался повторить, что я тебе уже нравилась, и, как я уже сказала, ― говорю я ему, скривив верхнюю губу. ― Пас.
― Вот так просто? ― Его глаза сужаются, а фальшивая улыбка исчезает с его лица.
― Вот так. ― Я подтверждаю, бросая на него скучающий взгляд и едва удерживаясь от того, чтобы не зевнуть.
― Ты ― сука.
И вот оно.
― Типично для мужчины называть меня сукой только потому, что я сказала, что мне это неинтересно.
― Я бы на твоем месте не был слишком самоуверенным. ― Он усмехается, его голос теперь злой. Я уже видела, как это происходило с мамиными парнями ― они были нормальными, даже милыми, и быстро превращались в совершенно разъяренных, когда не получали своего. Это ужасает. ― Если ты с ним трахнешься, то в конце концов приползешь ко мне или к кому-нибудь еще.
― Правда что ли? ― спрашиваю я, мой тон насмешливый.
― Он попользуется тобой и выбросит. Трахнет тебя пару раз, может быть, еще раз с Фениксом для развлечения, а потом перейдет к следующей девушке, как он всегда делает.
― И я должна поверить, во что? Что секс втроем ― это ниже твоего достоинства, да? ― спрашиваю я, делая вид, что меня это не трогает, и не обращая внимания на щемящее чувство в животе.
Это уже не первый раз, когда Рис и Феникс трахаются с одной девушкой одновременно, и я предполагаю, что не последний, так что будь я проклята, если позволю ему добиться от меня реакции.
― Рис не собирается… ― Он начинает отвечать, но слова замирают у него в горле, когда его глаза перебегают на мое плечо.
Теплое присутствие подходит сзади и останавливается у меня за спиной, не совсем касаясь меня, но достаточно близко, чтобы почувствовать защиту.
― Пожалуйста, не останавливайся из-за меня, ― говорит низкий голос из-за моей спины, в его тоне явственно слышится угроза. ― Я бы хотел услышать остальное. Что Рис не собирается делать?
Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Феникса, когда он делает шаг рядом со мной.
Он одет во все черное: брюки и свитер, из-под которого выглядывает такая же темная рубашка. Он выглядит старше своих лет, особенно когда бросает на Девлина взгляд, достаточно холодный, чтобы заморозить открытое пламя.
Я внутренне вздыхаю от облегчения, что он рядом со мной. Это гораздо более дружелюбное лицо, и я знаю, что могу ему доверять.
― Ничего важного. ― Он говорит, явно понимая, что это не та битва, которую он может выиграть. Или даже хочет в ней участвовать.
― Ты заблудился, Девлин?
― Я просто поздоровался с ней, ― врет он, быстро наклеивая фальшивую улыбку. ― Вот и все.
― Найди кого-нибудь другого, с кем можно поговорить. ― Феникс говорит ему, его ровный тон все еще передает угрозу в его словах.
Девлин поднимает руки вверх в жесте издевательской капитуляции, а затем наклоняет голову ко мне.
― Подумай о том, что я сказал, любимая. ― Он подмигивает.
Девлин делает шаг в сторону, и я снова хочу его поправить, но рука Феникса вырывается и хватает Девлина за воротник. Его движение настолько быстрое, что я не успеваю заметить его, но не успеваю опомниться, как Девлин уже корчится в его хватке.
― Если тебе дорога твоя жизнь, ― предупреждает Феникс. ― Никогда больше не называй ее так. ― Девлин кивает в ответ, и Феникс отпускает его сильным толчком, от которого тот отшатывается на шаг назад.
Приведя себя в порядок, он решает развернуться и уйти, не вступая в дальнейшую борьбу.
Феникс смотрит, как он уходит, затем поворачивается ко мне и быстро осматривает меня, как бы проверяя, не выбился ли у меня хоть один волос.
― Все в порядке?
― Да, спасибо.
― Что он тебе
