— Как такое возможно? Разве вы не созваниваетесь ежедневно?
— Нет, — сказала Фрэнки, придя в себя. — У Джастин под началом еще семьдесят моделей. Она знает, где мы, знает, что девушки работают, а в остальном она полагается на меня, поэтому в ежедневных отчетах нет никакой необходимости.
— Мисс Северино, я считаю вас очень опытным человеком, но я удивлен тем, что, хотя до показа коллекции Ломбарди осталось меньше недели, мисс Лоринг считает, что для нее важнее находиться в Нью-Йорке, где ничего особенного сейчас не происходит.
— Не знаю, что бы такого она могла здесь сделать, с чем не справилась бы я, — твердо ответила Фрэнки. — У Тинкер, как вам известно, нет ни минуты свободной, а про Эйприл и Джордан Ломбарди сказал, что займется ими, только когда все платья будут готовы. Он совершенно ясно дал понять, что не хочет, чтобы его беспокоили. Тинкер рассказывает, что он работает как сумасшедший над новыми моделями и вся его команда ему помогает. Его мастерские не закрываются ни днем, ни ночью. Джастин здесь только мешалась бы под ногами.
— Это вопрос чести! — Некер сам удивился напыщенности своей фразы. — Отсутствие мисс Лоринг указывает на то, как несерьезно она относится к контракту с Ломбарди. Надеюсь, она прибудет хотя бы на показ.
— Да, конечно! Возможно, даже раньше, — успокоила его Фрэнки.
— Вы все заняты? — спросил Некер уже более дружественным тоном.
— Девочки кончили работу с фотографом из «Цинга» и теперь просто убивают время. Мод Каллендер, журналистка «Цинга», и Эйприл осматривают Париж, а Джордан по своему обыкновению пропадает в музеях. Вчера она опять весь день провела в музее декоративного искусства. Кажется, он стал ее излюбленным местом в Париже.
— Оказывается, вы все ценительницы прекрасного.
— А что нам еще остается, мсье Некер? Девочки не могут позволить себе наслаждаться изысками французской кухни — следят за фигурой, а в магазинах сейчас только то, что осталось от зимней распродажи. Все фильмы, даже по телевизору — на французском, для долгих прогулок сейчас слишком холодно, а хороших спортивных клубов в Париже нет… Интересно, как парижанкам удается держать себя в форме? Так что остается только искусство. На этой неделе весь мир моды готовится к показам, а наши девушки остались невостребованными. Кроме Тинкер.
— Вы правы. Я об этом не подумал. Вы тоже входите в культурный десант?
— Я провожу свободное время в Лувре.
— Отличное занятие!
— Спасибо, — ответила Фрэнки с достоинством. — Впечатлений мне хватит на всю жизнь.
Повесив трубку, Некер долго сидел, пытаясь собраться с мыслями. Эта невозможная девчонка, Фрэнки Северино, осмелилась солгать ему, у нее даже хватило наглости жаловаться, а он ничего не мог с этим поделать. Господи, как же больно! Не унижение, не стыд, не разочарование, нет — просто боль, боль и обида.
Десятки тысяч людей в эту минуту работают на него, создают духи, ткани, и для них его слово закон. А какая-то девчонка, которой известна вся правда, так ему ничего и не сказала. Он уже не верил в то, что Джастин приедет на показ, как не поверил с самого первого мгновения в известие о ее болезни. Это такая же ложь, как то, что Фрэнки исследует Лувр. Может, Эйприл с журналисткой и осматривают достопримечательности, но единственное, что действительно похоже на правду, так это то, что Джордан ходит в музей декоративного искусства.
Там собрано множество предметов мебели и изысканных безделушек, некоторые залы обставлены именно так, как это было много лет назад. Посетителей там немного, и она может сидеть там подолгу, представляя себя совсем в ином мире. И тут вдруг Некер представил себе, как Джордан ходит вокруг, рассматривает эти удивительные, манящие, романтичные комнаты и не может войти в них, потому что проход перегорожен бархатным шнуром. Это заставило его забыть на время про услышанную от Фрэнки ложь, и боль отступила, растворилась где-то.
Он хотя бы может подарить день счастья Джордан, подумал Некер. Когда она объяснила ему, с какой осторожностью она ведет себя в окружающем мире, он понял, что она ни за что не пойдет в антикварный салон рассматривать вещи, которые не может купить. Только на редкость наглые туристы позволяют себе прийти к антиквару или те, кто достаточно богат и понимает, что можно «только взглянуть», даже если не собираешься покупать. Но такие обычно приходят в сопровождении постоянного клиента. Торговцы блошиных рынков богатеют именно за счет того благоговейного ужаса, который внушают настоящие антикварные магазины.
Некер попросил секретаршу соединить его с Джордан.
— Мисс Северино сказала мне, что вам понравился музей декоративного искусства. Я его хорошо знаю, но меня ужасно раздражают служители, которые ходят за тобой по пятам, будто бы боясь, что ты собираешься что-то украсть. Не хотите ли вы зайти со мной в салоны, где можно осмотреть вещь по-настоящему, потрогать ее, полюбоваться ею вблизи? Там совершенно не обязательно покупать.
— Ой, я мечтаю об этом!
— Я могу заехать за вами в три часа. Вас это устроит?
— Конечно!
После разговора с Джордан Некер позвонил Кремерам, чтобы договориться о визите. Секретарь сказал, что, к его огромному сожалению, всех троих мсье Кремеров сегодня не будет — они будут на трех аукционах в разных местах, но мсье Жан, их заместитель, почтет за честь помочь мсье Некеру и его гостье, мадемуазель Дансер.
Обычно он никогда заранее не извещал Кремеров о своем визите, но на этот раз он специально позвонил предупредить, потому что, появись он неожиданно в сопровождении изумительно красивой цветной девушки, даже вышколенный персонал Кремеров может на долю секунды выказать свое удивление. А он хотел оградить Джордан от подобных проявлений любопытства. Да, она умна и даже мудра, но почему ему так хочется заботиться о ней, оберегать ее? Уж не видит ли он в ней замену так и не появившейся дочери? — подумал Некер удивленно.
* * *
«Как странно, — думала Джордан, — что Жак Некер позвонил именно тогда, когда я почувствовала себя совершенно одинокой». Тинкер ускользнула в заоблачные выси, Эйприл и Мод вечно чем-то заняты, у Фрэнки и Майка своя жизнь, вот счастливчики, так что рядом никого нет, кроме Пичес Уилкокс, которая вполне любезна на людях, но, когда они с Джордан встречаются в холле, рассеянно улыбается и торопится пройти мимо. Но Джордан не держала зла на Пичес. Каждому — свое.
Джордан так и так собиралась пройтись днем по антикварным лавкам. Она видела несколько на улочках Левого берега, это были маленькие неприметные магазинчики, но, боже мой, что выставлено в их витринах! В Париже она почувствовала себя дома, в восторженных взглядах, которые на нее бросали, не читалось ни намека на то, что она другой расы, и поэтому Джордан совершенно успокоилась и позволила себе заглянуть в некоторые лавки, где поняла, что больше всего на свете антиквары любят поболтать.
