Из динамиков, установленных по периметру, гремела музыка в стиле кантри.
— Да, это наш собственный странный маленький мир, где мы можем нарушать правила.
Динара двигала ногами в такт деревенскому ритму. Я вызывающе усмехнулся.
— Я никогда не принимал тебя за деревенскую девушку.
Она сделала глоток пива, и на ее великолепном лице медленно расплылась улыбка.
— Я многослойная личность.
Я усмехнулся.
— Без шуток. — я обнял ее за плечи, и она положила голову мне на плечо. — Странно думать, что отныне это наш дом.
Динара пожала плечами.
— Мы будем свободны. Не думаю, что в мире есть что-то лучше.
— Да, — пробормотал я. Первые люди начали танцевать вокруг костра, когда уровень алкоголя в их крови увеличился. — Ты говорила с Димой?
Динара вздохнула.
— Я не увидела его перед отъездом. Наверное, он избегал меня. Возможно, он чувствует, что я предала то, что у нас было.
— Но вы больше не вместе. Он был твоим телохранителем.
— Он всегда был чем-то больше. Но Дима верен моему отцу и не может следовать за мной по этому новому пути. Он всегда будет служить папе, пока тот не умрет или не будет убит, выполняя свой долг. Возможно, он думает, что мой долг остаться в Чикаго и быть принцессой Братвы, какой меня всегда хотел видеть мой отец.
— Но ты не хочешь быть такой. Если Дима когда-нибудь действительно любил тебя, он должен это понять.
Динара подняла голову.
— То, что у нас с Димой было, на самом деле не любовь, я понимаю это теперь, когда я с тобой.
— Потому что ты любишь меня.
— Ты действительно хочешь, чтобы я говорила это чаще, не так ли?
Я поцеловал ее.
— Ох, определенно.
Танцы вокруг нас становились все более дикими, поднимая пыль. Многие люди начали подпевать песням, большинство из них не имели понятия о реальных текстах.
— Давай присоединимся к ним, — сказала Динара, ставя бутылку пива на землю.
— Я думал, ты никогда не спросишь.
Я вскочил на ноги и потянул ее за собой. Когда мы присоединились к танцующим, некоторые из них замялись, очевидно, все еще не уверенные в нас после слухов о паре убийц, о которых рассказал мне Крэнк, но вскоре музыка и алкоголь унесли их напряжение, и мы снова стали частью лагеря.
Динара засмеялась, когда мы, спотыкаясь, двигались под музыку в нескоординированном, но веселом танцевальном строю. Ее глаза встретились с моими, ее лицо было прекрасно освещено огнем. Это не было фальшивым счастьем. Никакого притворного смеха. Тьма была частью и Динары, и меня, но мы изгнали ее в далекое местечко внутри нас. Она не управляла нашей жизнью.
Было почти три часа ночи, когда мы с Динарой наконец легли спать в нашей палатке. Мы не были пьяны, но нежное покалывание наполнило мое тело. После занятий любовью мы заснули в объятиях друг друга.
Ворочающаяся Динара и неразборчивое бормотание разбудили меня от моего собственного кошмара — того самого, который преследовал меня годами, но, кроме как в прошлом, я не просыпался весь в поту и с бьющимся в горле сердцем. Кошмар изменился с тех пор, как мы с Динарой начали наше путешествие мести. Теперь мне всегда удавалось в конце концов освобождаться от оков и сражаться со своими мучителями. Похоже, теперь мои кошмары позволили мне отомстить.
Дыхание Динары замедлилось, когда она проснулась, и я поцеловал ее в щеку.
— Хотела бы я, чтобы кошмары умерли вместе с моими обидчиками, — прошептала она в темноту.
— В конце концов, они исчезнут или, может быть, изменятся, — сказал я и рассказал о своем собственном измененном кошмаре.
— Я все еще удивляюсь, что ты никогда не пытался отомстить людям, которые пытали тебя. У тебя за спиной Каморра.
— Месть Наряду, особенно их Капо и его Младшим Боссам, ничего не изменит, она лишь продолжит бесконечную спираль насилия и мести. Ты можешь покончить со всем, убив своих обидчиков, но на войне месть ведет только к еще большему насилию. То, что случилось со мной, не было личным.
Динара издала сдавленный смешок.
— Я думаю, что пытки это довольно личное.
— Дело было не во мне, а в Римо. Моя боль была местью за действия Римо, и если я отомщу в свою очередь, это приведет к новому акту мести со стороны Наряда.
— В нескончаемую спираль насилия.
— Я хочу жить настоящим и будущим.
— Впервые в жизни я хочу того же. Прошлое умерло, и я очень взволнована за наше будущее.
— Это будет сумасшедшая поездка во многих отношениях.
Динара одобрительно промурлыкала.
— До конца сезона осталось всего две гонки, и большинство людей вернутся к своим семьям на Рождество. Лишь немногие остаются в лагере, как Крэнк, и отпразднуют вместе.
— Мы не празднуем Рождество в декабре. Православное Рождество в январе, так что, может быть, я останусь в лагере до января.
— Я хочу, чтобы ты отпраздновала Рождество со мной и моей семьей в Лас-Вегасе.
Она замерла в моих объятиях.
— Я не член твоей семьи. Уверена, что твои братья и их семьи не хотят, чтобы я была там.
Я еще не спрашивал братьев, но я любил Динару и хотел провести с ней праздники. Я сомневался, что Киара и Серафина будут иметь что-то против. Римо очень заботился о нашем особняке, поэтому я не был уверен в его реакции. А еще были Савио и Джемма. Они оба абсолютно спокойны в обычных обстоятельствах, но половина семьи Джеммы была убита Братвой, поэтому они могли быть предвзяты в своем мнении о Динаре. Я держал эти мысли при себе. Я найду способ убедить свою семью, что Динара не представляет угрозы.
— Моя семья должна встретиться с тобой, а что может быть лучше, чем Рождество?
— Я не из тех, у кого длинный список поклонников. Я не из тех милых, всегда улыбающихся девушек, которых все хотят видеть в своей семье.
— Поверь мне, ты прекрасно впишешься с твоей индивидуальностью. Не позволяй мне праздновать Рождество в одиночестве. Нет ничего более удручающего, чем быть окруженным счастливыми парами и семьями в одиночестве.
Динара долго молчала, потом вздохнула.
— Хорошо, но, пожалуйста, убедись, что мне будут рады. Я действительно не хочу вторгаться в ваше семейное время.
— Ты моя семья, — пробормотал я.
Динара прижалась ближе к моему телу и поцеловала меня в шею.
— Я люблю тебя.
На следующее утро я позвонил Римо. Он был первым человеком, которого я должен убедить. К моему удивлению, он не был против моего предложения.
— Возьми ее с собой. Киара будет в восторге приготовить для большего количества людей.
— Я ожидал от тебя большего сопротивления, — признался я.
— Если ты доверяешь Динаре, я доверяю твоему суждению. Не говоря уже о том, что мы с Нино знаем ее и сомневаемся, что она будет представлять опасность. У нее больше причин быть благодарной нам, чем ненавидеть нас за вражду между семьями мафии, которая на самом деле ее не касается.
— Что насчёт Савио и Джеммы? — я спросил.
— Поговори с Савио. Если он против, я не могу позволить Динаре присоединиться к нам.
— Понимаю, — сказал я. — Спасибо, Римо. Я знаю, что часто не показывал тебе свою благодарность за то, что ты делал, но я никогда не забуду твой поступок, чтобы отдать Динаре справедливость. В будущем я постараюсь быть по отношению к тебе не таким мудаком.
— Это только начало, — криво усмехнулся Римо.
— Да, Капо.
Я повесил трубку и набрал номер Савио. Он ответил после десятого гудка.
— Лучше бы это было чем-то хорошим, — пробормотал он. — Ты нарушаешь мои супружеские обязанности.
Я услышал, как Джемма прошипела что-то неразборчивое и что-то похожее на пощечину. Савио усмехнулся.
— Мне нужно поговорить с тобой о Рождестве, — сказал я.
— Ладно? Я не состою в оргкомитете Рождества. Спроси девочек.
