«Глеб мертв. Второй — это же Глеб?» — промелькнуло на краю моего сознания.
— Плевать мне на второго водителя! — вскричала я. — Что с Димой?
— Черепно-мозговая травма, — сжал двумя пальцами переносицу Давыдов. — Больше я ничего не знаю.
— Если ты сейчас же не успокоишься, я попрошу кого-нибудь сделать тебе волшебный укольчик, — предупредила меня Рогова. — Подумай, что ты не только себе вредишь, ладно?
— Я спокойна, — совершенно неубедительно соврала я.
— Я вижу, — поморщилась подруга. — Нельзя было тебе сюда ехать…
— Я должна быть с ним рядом сейчас! — закричала я. — Неужели ты не понимаешь?
— Девушки! — грозно посмотрела на меня медсестра. — В больнице так себя не ведут. Больным покой нужен, чтобы выздоравливать, а врачам тишина, чтобы не отвлекаться на лишний шум.
— Простите, я больше не буду, — пообещала я.
Роман вернулся довольно скоро, чтобы тут же попасть под наш допрос.
— Черепно-мозговая травма у твоего Димы, ушиб ребер, перелом правой ключицы и правой большой берцовой кости. Сейчас главное с ЧМТ разобраться, остальное для жизни неопасно, — сказал он. — Оперирует Мартиросян. Я о нем не слышал, но здесь говорят, что он нейрохирург от Бога.
— Кажется, я его знаю… — пробормотала я. — Он мой сосед. Если это Гамлет, а не его однофамилец.
Еще через два часа мы убедились, что «если» не случилось. Когда к нам направился Мартиросян, у меня натуральным образом затряслись поджилки.
— Он?.. — вскинулась я.
— Жив. — Врач вытер хирургической шапочкой лоб. — Операция прошла успешно, жизни твоего мужчины ничего не угрожает. Дмитрий вообще в рубашке родился. При таких авариях травмы, как правило, бывают сложнее или несовместимы с жизнью, а тут можно сказать, что повезло.
Я громко выдохнула, только сейчас заметив, что все это время неосознанно задерживала дыхание.
— Спасибо тебе! Спасибо! — схватила я Гамлета за руку. — Спасибо, что спас его. Тебе еще друг нужен? Я готова до конца дней быть лучшим.
Мартиросян вяло улыбнулся. Было заметно, что он сильно устал.
— Последствия будут? — спросил Давыдов.
— Роль Бога не для меня, — пожал плечами Гамлет. — Но все зависящее от себя я сделал на совесть. Простите, пойду.
Задерживать Мартиросяна мы не стали. Еще через полчаса меня насильно спровадили домой.
— Ты ничем здесь не поможешь, — была непреклонна Васька, еще и заручилась поддержкой всех вокруг. — Иди выспись, отдохни, а как только Грач придет в себя, Иван тебе обязательно позвонит.
Именно Давыдов остался дежурить в коридоре больницы, и за это я стала недолюбливать его чуточку меньше.
Ни о каком сне и речи не шло, конечно. Но я честно попыталась.
Мне хотелось быть рядом с Димой, держать его за руку, попросить прощения за собственную гордость, но я отсиживалась дома под неусыпным контролем Яги.
Только к двум часам следующего дня раздался тот звонок, которого я невыносимо сильно ждала. Грач пришел в себя. Слава отвез меня в больницу и провел к нужной палате, куда положили Диму.
Я тихонько приоткрыла дверь, сразу заметив любимого с перебинтованной головой и Давыдова, склонившегося над его постелью.
— Ты кто? — хмурился Грач, глядя на друга.
— Ты что, меня совсем не помнишь? — выпучил глаза Иван, а у меня мир дрогнул, и пол вдруг стал стремительно приближаться.
Дальше меня подхватили сильные руки и события завертелись со стремительной скоростью.
— Марго! — на грани сознания услышала я крик Димы. — Врача! Быстро!
— Ну ты и придурок, Грач! — процедил Давыдов. — Разве таким шутят?
— Марго, ты меня слышишь? — продолжал доноситься до меня настойчивый голос Димы, только вот темнота была уютнее, и я провалилась в ее объятья.
ЭПИЛОГ
— Может, зайдем в кафешку перекусить? — предложила я Ваське.
— Опять? — удивилась подруга. — Ты только и делаешь, что постоянно жуешь.
— Мне положено, — улыбнулась я и погладила еще совсем маленький аккуратненький животик.
При подборе правильного фасона одежды моя беременность пока оставалась незаметной, знали только самые близкие.
— И не толстеешь ведь!
— Не завидуй, — фыркнула я, даже не обидевшись. — Конституция у меня такая.
— Не в коня корм называется, — хихикнула Рогова, но все же свернула в ближайшую кафешку на этом этаже.
Мы уже три часа занимались шопингом в торговом центре. Завтра у Грача день рождения, и я подыскивала ему подарок, а к выходным многочисленные друзья обещали подъехать в наш загородный дом на шашлыки.
Долго уговаривать меня перебраться в тот коттедж, где Грач сделал мне предложение, ему не пришлось. Это живописное местечко мне сразу понравилось, да Яга загорелась идеей жить поближе к природе. Бодю Дима подкупил обещанием подарить ему настоящую лошадку.
— Кому-то собаку подавай, а моему пони, — помнится, закатила я тогда глаза.
— Детские мечты должны сбываться, на то они и мечты, — ответил мне Грач. — На собственном опыте могу сказать, это важно, у меня такого не было.
— Не разбалуй мне сына, — предупредила я Диму.
— Не получится разбаловать, малой у нас очень смышленый, сам уже регулирует, что хорошо, а что плохо. Весь в мамочку, видать, — похвалил тогда меня любимый.
Гены Халявкина в Боде правда спали, и я надеялась, что они никогда и не проснутся.
Благодаря личному транспорту, на работу расположение нашего нового дома негативно не влияло. Добирались быстро, зато свежий воздух и красоты природы сыграли свою роль: я стала намного спокойнее, а Богдан здоровее.
— Скоро я превращусь в колобка на ножках, — подмигнула Роговой я. — Погоди немного, и справедливость восторжествует.
— Ха! — закатила глаза Васька. — Не успокаивай меня, я уже привыкла, что роль страшной подружки в нашем тандеме досталась мне. И совершенно не переживаю по этому поводу.
— Это ты страшная? Вот любишь на себя наговаривать, — покачала головой я, на что подруга лишь фыркнула.
В этот момент к нашему столику подошла молоденькая официантка, чтобы взять заказ. Я остановилась на бельгийских вафлях и черном чае, а Васька попросила эспрессо. Опять ей чем-то не угодила собственная фигура, и Рогова решила подвергнуть себя очередному жесткому стрессу от диеты.
— Стали бы за страшной такие мужики бегать? — вернулась я к разговору, как только официантка оставила нас.
— Так разве это мужики? Дубравин о репутации печется — динамит меня с разводом, но я все равно его дожму, — пожала плечами Васька. — А Грабовский…
— Что Грабовский? — заинтересовалась я. — Ты в последнее время какая-то слишком задумчивая.
— А у него своя игра, Маргош, — после небольшой паузы сказала Рогова. — Помнишь, я говорила, что Женя предложил мне помощь с разводом?
— Ага. И ты согласилась.
— Согласилась, потому что против Кеши нужна противоборствующая сила если не сильнее, то хотя бы наравне ему, — кивнула она. — Сама я не потяну, как бы ни храбрилась. Слишком много влияния сосредоточено в руках Дубравина. К тому же он знает, на какие рычаги жать, чтобы я стала посговорчивее.
Рогова говорила все это без злости, отчего я решила, что с шашкой наголо скакать пока не надо.
— Так, может, не перегорело еще ничего и стоит попробовать все сначала, раз муж так старается сохранить семью?
— Не перегорело, но и не забылось, — поджала губы Васька, переведя взгляд на парочку, что сидела за три столика от нас. Они держались за руки, ворковали и выглядели очень счастливыми. — Не получится все сначала, Маргош, и по-старому тоже не выйдет.
— Но ты же его любишь до сих пор?
— Любовь не проходит по щелчку пальцев, только то, что между нами, наверное, уже не любовь. Просто привычка, — призналась подруга. — Не смогу я переступить через такое предательство, неважно, что за причины побудили Кешу так поступить, но не смогу… Что я, себя не знаю? Картинки того, как у Дубровского было с другой женщиной, не дадут мне спать по ночам. Я стану постоянно подозревать его в измене, сомневаться, проверять, говорит ли он мне правду или врет и опять уехал к своей этой… К тому же у них совместный ребенок.
