ладонь.
– Вы, отец, в обморок только не падайте, – смеется женщина. – Это еще не роды, всего лишь УЗИ. Смотрите на экран, буду знакомить вас с ребеночком.
Она показывает нам малыша, рассказывает, что все хорошо, а бледный Фил улыбается и не отводит взгляда от экрана. Я счастливо жмурюсь от всего происходящего. От его горячей ладони, до боли сжимающей мою. От трепыхающегося в груди сердца, готового взлететь до небес. Млею от обжигающего поцелуя в свои губы и жаркого: «Я вас люблю», прокатывающегося мурашками по всему телу.
Мы забираем выписку, получаем новые рекомендации от моего гинеколога в другом кабинете, выходим на улицу.
– Я так никогда курить не брошу, – смеется Фил, глубоко затягиваясь у машины и выпуская дым в сторону от меня. – Сядь в салон, не дыши этой гадостью, – просит он.
Послушно подчиняюсь. Пусть примет. Ведь одно дело, видеть это на бумаге, чувствовать изменения прикосновениями, и совсем другое – увидеть. Ему сложно. Он очень боится не справиться. Я верю в него. Всегда верила. Знаю, что у нас все получится, тем более, когда с родителями все налаживается. Для Фила все еще важна поддержка его отца и это правильно. Мне ведь тоже было важно увидеть одобрение в глазах моего. Нельзя разделить семью на части. Родители обязательно примут наши отношения и научатся слышать нас, а мы снова начнем прислушиваться к ним.
Дрейк докуривает одну сигарету, тут же достает вторую, а я пока копаюсь в своей сумке и между тетрадей нахожу бланк из ЗАГСа. У нас свадьба через две недели. Мы как-то сразу, не сговариваясь, решили, что не будет ничего помпезного. Мы хотим торжество только для семьи и самых близких друзей, поэтому совершенно спокойно договорились на самую ближайшую дату, которую нам смогли выделить за известные фамилии наших отцов.
Сообщить всем о знаменательном событии решили через приглашения, когда будет все готового к мероприятию, иначе сейчас начнется: а как же бизнес-партнёры? А может ты выберешь вот это платье? А может еще подумаете?
Не хочу всего этого. Хочу просто быть счастливой с мужчиной, который доверил мне самое ценное из того, что у него есть – свое сердце.
Филипп садится за руль, заводит машину и везет нас домой. У меня щеки болят. Всю дорогу улыбаюсь, прокручивая в голове его реакцию в кабинете УЗИ и множество вопросов в кабинете у гинеколога. Даже я столько не задавала, сколько он, и ведь все только по делу, несмотря на эмоции. Вот что значит мужчина.
Он сам поднимает в квартиру наши покупки и даже пытается помогать мне с готовкой. Но тут мои нервы сдают.
– Фил, уйди, а! – прошу его.
– Не кричи, – прижимается ко мне сзади, ведет носов по изгибу шеи, прикусывает зубами кожу. Его горячая ладонь нагло пробирается под мою одежду. Пальцы отодвигают перешеек трусиков и поглаживают кожу между бедер.
– Филипп Дрейк, – выдыхаю, прикрывая глаза от удовольствия, – мы без ужина останемся.
Этот ненасытный гад раскрывает меня пальцами, скользит во всем чувствительным местам. Нож выпадает из рук. Со стоном откидываю голову ему на грудь. Слышу довольную усмешку и тону в горячих поцелуях. Он вжимается в мою попку эрекцией и ни на секунду не тормозит свои ласки.
Свободная ладонь пробирается под футболку, накрывает грудь, осторожно сминает и гладит. Острые, горячие волны прокатываются по всему телу.
– Такая чувствительная девочка… Мне так нравится… – тяжело дышит он.
У меня все сводит внутри. Голова кружится. Его горячий язык выводит узор на шее. Фил дует на влажное местечко, вызывая еще один приступ острой нехватки кислорода.
Его пальцы толкаются в меня. Хочу больше. Тело требует почувствовать своего мужчину внутри. Надо сказать… Как попросить? Горло сдавливает очередным стоном, когда оргазм подкатывает, но Дрейк его тормозит. Играется, сводит меня с ума…
Убирает руку. Между ног все ноет, горит и пульсирует.
Он стягивает с меня футболку. Накрывает обеими ладонями грудь. Пропускает между пальцами соски, кусает за мочку уха, одновременно сжимая возбужденные горошинки.
– Жестокий… – поскуливаю, кусая губы.
– Это здесь лишнее, – стягивает с меня домашние штаны вместе с трусиками. – Иди сюда, – уводит от барной стойки к кухонному столу, подсаживает на него, встает между ног и целует губы.
Наши языки соприкасаются, и это так остро отдает вниз живота, что я не могу сдержать еще один стон.
Смелею, пропускаю свои пальцы под резинку его штанов, обнимаю ладошкой большой, твердый член.
– Да… – теперь стонет он, – поиграй с ним, – улыбается.
Большим пальцем размазываю капельку смазки по головке, вожу ладонью по всему стволу, стараясь дышать хотя бы через раз. Осторожно царапаю чувствительную кожу ногтями.
– Ай-яй, – хрипит Фил. – Раздень меня. Неудобно.
Помогаю ему спустить штаны ниже. Дрейк двигает меня на край столешницы, прикасаясь своим возбуждением к набухшим, изнывающим губкам. Водит по ним головкой, стонет, целует мои губы, спускается на шею, оставляет там горящий засос. Ладонью давит на поясницу. Двигаюсь еще немного к краю. Он входит рывком. Глубоко, жадно.
– Моя, – рычит, кусая губы, и быстро, нетерпеливо двигается.
– Люблю… тебя… – хватаю ртом воздух.
Наклоняется, ласкает языком соски.
– М-м-м… – только и могу выдохнуть, на несколько мгновений теряя связь с реальностью. Мое сердце пульсирует в такт с его.
Дрейк оставляет свои следы на моей коже, размазывает их чувствительным членом.
– Вот теперь можно готовить, – хрипло смеется, пытаясь отдышаться.
– Меня ноги не держат, – обнимаю его.
– Тогда предлагаю переместиться в спальню и забить сегодня на все. Я еще хочу. Всю тебя. Много. Пойдем? – поднимает меня на руки и старается устоять на дрожащих после оргазма ногах.
– Пойдем, – крепче прижимаюсь к нему, позволяя унести себя наверх.
Глава 65
Филипп
Лежим и просто шумно дышим, прижавшись друг другу. Чертовски хорошо и пошевелиться страшно, вдруг эйфория исчезнет, а на ее месте снова образуется пустота. Не хочу больше туда, мне все нравится здесь. У меня теперь есть что-то по-настоящему мое.
Рисую
