Полюбил — подставил — разлюбил. Про ситуацию с Назаром даже говорить не хочется. А Лешка любит.
— Я не могу пойти с тобой. — Говорит он, руки за спину убирая.
Вот это поворот.
В смысле я на месте замерла.
— Поли-и-и-на, не обижайся на меня, пожалуйста. Я не хотел тебя расстроить. Понимаешь, я вчера познакомился с тако-о-о-ой девушкой. Познакомился и сразу же влюбился. Будет неправильно, если я с тобой на свидание пойду.
Сегодня президент издал указ, чтобы все Полину Немцову разлюбили, что ли?
Но не улыбнуться после слов парня я не смогла.
— Я рада за тебя, Лешка. — От всего сердца ответила ему.
— Не обижаешься?
— Не-а.
— Мы ведь останемся друзьями, да?
— Конечно. На свадьбу пригласишь?
А что? Хоть у кого-то на свадьбе погуляю.
— Наверно, это будет не совсем правильно. А вдруг Мариша узнает, что мы с тобой были когда-то влюблены.
— Ох, как я об этом не подумала-то? — Какой ужас будет, если кто узнает. — Конечно, тогда не приду.
Не судьба, значит, мне даже на чужой свадьбе погулять.
До окна оставалось метров двадцать, и мне срочно нужно было избавляться от бывшего воздыхателя. Пожелав ему удачи и протараторив какую-то чушь, махнула ему на прощание. Ну-с… Уже два шага. Машины нет. Зато есть входящий звонок от Корнеева, на который я, в принципе, могу ответить.
— Креветка, это я. — Ага, я по голосу сразу поняла, что со мной гад один разговаривает. — Телефон забыл забрать. Мне никто не звонил?
Он Ванга, что ли?
Держись, Полинка, не сделай так, чтобы у него перепонки лопнули от звука твоего голоса.
— Суханов, вот ответь мне всего лишь на один вопрос: ты веришь в жизнь после смерти?
Кто бы знал, сколько мне сил понадобилось, чтобы не начать материться, как сапожник на его рабочем месте.
— Не знаю, но проверять раньше времени как-то не особо хочется.
— Проверить придется, — цежу сквозь зубы, с силой сжимая ненавистный телефон. — Причем сегодня же.
— Креветка, я буду счастлив пасть от твоих рук, — смеется он, и в трубке слышен звук открывшегося лифта. — А ты где?
— В универе, как и все нормальные студенты. Кстати, ненормальный, а ты сам-то почему не здесь, а на лифте катаешься?
— Я это… Я… Так мне звонили или нет?
Ну, всё. Прости, честной народ, но плотина прорвалась и сейчас вас всех затопит.
— Звонили-звонили. Из центра по отлову некастрированных собак. Просили им твои координаты в срочном порядке выслать.
— Ты же, надеюсь, не сдала меня?
— А я еще не решила: довериться посторонним людям или самой кобеля усыпить. Поможешь определиться?
— Звонила Крис, и ты ревнуешь.
Догадливый какой. Прям не крокодил, а цыганка с картами таро. И опять это слово «ревность». Почему оно меня так бесит?
— Да на фиг ты мне сдался, чтобы я тебя еще ревновала. Придумал тоже. Другую дуру для этого ищи. А от этой отстань. Ясно тебе?
— Полин. — Ой, мы и волноваться умеем, что ли? — Подожди, успокойся. Я тебе всё объясню.
— Криске своей объяснять будешь, а мне и так всё понятно. Можешь больше не звонить.
С гордым видом скидываю вызов, стараясь держать себя в руках и белугой не завыть. Обидно. Обидно настолько, что я не представляю, как переварить всё это. Я же доверилась, полюбила, а он…
Домой хочу. Хочется наплевать на учебу, забрать сумку и в квартиру свалить, чтобы прийти и сыром невкусным отравиться. Современная Джульетта, блин. Не смешно, а вот плакать хочется.
Не успеваю и шага сделать, как телефон в руке снова завибрировал.
«Я ТОЖЕ тебя люблю».
Анька поддержала меня, когда я ринулась из университета сбежать сверкая пятками. Не знаю, что на моем на лице написано было, но стоило ей только взглянуть, как она молча, без разговоров встала с места, взяла за руку и вывела из аудитории, в которой уже сидел преподаватель. Она ему что-то про стоматолога крикнула, но я не особо расслышала из-за звона в ушах. Этот звук с того самого времени был, когда я смс крокодила прочитала.
И меня больше шокировало не то, что он признался. А то, что он услышал мои слова той ночью и промолчал. Может быть, я бы и поняла молчание, если совсем без взаимности. Обидеть не хотел, расстроить. Но тут ведь взаимно, раз сам и написал. Или у него язык в тот момент отсох? Эх, лучше б так и было.
— Полин, ну что? Нашла Назара? Поговорили? — спрашивает подруга, протягивая мою куртку. — А я всё это время Витамина удерживала. Ты только ускакала, так он за тобой идти вздумал. Но разве мимо меня пройдешь?
Наверно, нет. И от этого улыбнуться хочется.
— Это сложно назвать разговором.
— По телефону по-другому не бывает. Так он объяснил, почему ему баба какая-то звонила?
— Не-а.
— В смысле не успел, ты ему шанса не дала и сразу орать начала или он не захотел? — напряглась Аня, чуть шаг сбавляя.
— Скорее, всё вместе.
— Значит, оба хороши, — косится на меня подруга. — Ой. Из головы вылетело. Тебя ж пока не было, я не только Витала стерегла, но еще и Любаню видела. Она из кабинета химика выскочила, дверью хлопнула, проорав на всю область, что он не заставит ее «это» сделать.
— Что сделать?
— Не знаю, может, мозг пересадить? Как вариант. Но рыжая сто процентов расстроенная была, видать, папка люлей ей всыпал знатных.
Пожимаю плечами и тут же забываю о своем рыжем друге, который точно сможет выкрутиться из любой ситуации.
— Ань, а давай к тебе поедем?
— Всё плохо? В смысле да, поехали. Конечно. У меня как раз плов есть.
Да-а-а, накормили меня от души. Да я и сама уплетала за обе щеки. Так всегда бывает, когда нервничаю. Некоторые на воду в такие моменты смотреть не могут, а мне мяса подавай, да не простого, а самого зажаристого. Честное слово, была бы сейчас в своей квартире, и сыр бы за милую душу схомячила, восхищаясь его невероятным запахом и вкусом. Да и обстановка располагала. Алипатовская квартира такой родной казалась. Я ее за какой-то кусочек из прошлого принимала. Тот отрывок, где еще гада-крокодила знать не знала, а со стороны его мордашкой восхищалась.
Как бы странно это ни звучало, но сидя в кухне, на старом стуле, я отчетливо понимала, или надеялась, не знаю, что Суханов меня не обманывал. Конечно, возможно, я не умею разбираться в людях и до сих пор не сняла розовые очки, но казалось, что человек не может настолько умело притворяться.
Были несостыковки, которые
