рядом любимая подруга и любимый человек.
После ужина Борис предлагает меня отвезти домой. Артем с Леной остаются в гостиной за столом, он вызывается помочь ей убрать посуду, а мы с Борисом выходим на улицу и идем к его Мерседесу.
Опускаюсь на прохладное сиденье, прислушиваясь к себе. Такой контраст. В салоне зябко, а внутри полыхает пожар. На улице ночь, мы снова наедине…
— С Днем рождения, малыш, — низкий вибрирующий голос заставляет мое сердце учащенно забиться. Хочется прижать ладонь к груди, но вряд ли это поможет усмирить частоту ударов. — Весь день об этом мечтал, — целует меня в уголок губ и вручает продолговатый синий футляр.
Я принимаю подарок Бориса дрожащими пальцами, пытаюсь открыть коробку, но, как назло, у меня ничего не получается. Я сильно волнуюсь.
— Помоги, — поднимаю голову и смотрю в его улыбающиеся глаза.
Борис забирает коробочку и сам ее открывает. Достает изящный золотой браслет, обхватывает мое запястье широкой кистью и, оставив на нем легкий поцелуй, защелкивает.
Я открываю и закрываю рот. Эмоции душат меня. Не могу подобрать слов, чтобы выразить восторг и благодарность. Сегодня поистине самый лучший вечер и день. Выровняв дыхание и набрав в легкие воздуха, я наконец произношу:
— Спасибо, он восхитительный, — обнимаю Бориса за плечи и, потеряв остатки стыдливости, дарю ему страстный, жадный поцелуй. — Еще никто и никогда не делал меня такой счастливой, как ты.
— Там еще букет, — улыбается мне в губы и ведет подбородком в сторону заднего сиденья.
Я оборачиваюсь, вглядываясь в полумрак, и вижу огромный букет. Без понятия, сколько там роз, но одна я его точно не донесу до дома. По позвоночнику бежит новая волна мурашек. А потом я снова прижимаюсь к горячим губам, мечтая, чтобы этот день никогда не кончался.
Всю неделю я не хожу, а буквально парю над землей от счастья. Мои отношения с Борисом напоминают медовый месяц, потому что каждый день мы проводим вместе: ходим в кино, ужинаем в любимом вьетнамском кафе неподалеку от моего дома, а еще много разговариваем. Если раньше я боялась, что ему быстро наскучит быть рядом с той, кто значительно его младше, то сейчас этот страх исчез. Казалось, Борису интересно все, что я говорю, он выслушивает мои рассказы об учебе так же внимательно, как если бы я делала обзор экономической ситуации в мире. Я же, в свою очередь, ловлю каждое его слово. Он очень интересный собеседник. Если мои знания об устройстве мира почерпнуты по большей части из учебников, то за Бориса говорит опыт.
Немалую лепту в мое парящее настроение привнесло наше примирение с Леной. Мы постоянно на связи и снова встречаемся перед лекциями, чтобы выпить кофе и обсудить последние новости. Правда новостями делится в основном Ленка, и они почти всегда касаются Артема, что вполне меня устраивает. Делиться личным счастьем у меня нет возможности, но и угрызения совести за обман подруги перестали мучить. Лена счастлива в своих отношениях, а я счастлива в своих. Разве кто-то вправе нас за это судить?
— Блин, браслет просто отпад! — Ленка трогает мое запястье и тянет к себе, чтобы получше разглядеть. — Офигеть, брюлики как настоящие! Где взяла?
Растерявшись, я мямлю что-то вроде «я уже и не помню, где» и быстро перевожу тему. Спрашиваю, чем они вчера занимались с Артемом. Срабатывает безотказно. Забыв о браслете, Ленка начинает с воодушевлением рассказывать о том, как они встречались с его друзьями в боулинге, а потом сбежали в кино. Я облегченно выдыхаю. Это еще Ленка не видела кольцо, которое мне подарил Борис к этому браслету. Его я надевать в университет постеснялась, решила, что будет слишком привлекать внимание. Синяя коробочка лежит у меня в сумке, после моего физлечения мы Борисом едем в ресторан. Туда я и планирую надеть кольцо.
— Выглядите отлично, — цокает языком Лиза, медсестра, с которой за время моей реабилитации я успела подружиться. — Когда вы к нам в первый раз пришли, были такой худенькой и бледной.
— Спасибо большое! — улыбаюсь я. — Все благодаря вашим стараниям.
Подкрасив губы и надев кольцо, я оглядываю себя в зеркале вестибюля. Наверное, впервые за всю жизнь я настолько себе нравлюсь. Глаза ярко сияют, а на щеках играет здоровый румянец. Не зря говорят, что счастье красит лучше любого макияжа.
Собираюсь подождать Бориса на улице, но, заметив знакомую фигуру, невольно застываю на месте. В дверях появляется мать Лены. А я-то стала забывать, что она тоже является клиенткой этой клиники.
Поздоровавшись с проходящим мимо врачом, она направляется в сторону ресепшена, но замечает меня и резко меняет направление. Позорно сбегать не в моих правилах, поэтому я, скрепя сердце, жду ее приближения.
— Здравствуй, Сона, — ее взгляд скользит по мне снизу вверх, задерживаясь на руке. — Прекрасно выглядишь.
— Здравствуйте, Виктория Константиновна, — как можно увереннее отвечаю я. — Вы тоже выглядите замечательно.
— Как твое самочувствие?
— Хорошее, спасибо. Сегодня был последний сеанс физиотерапии.
— Рада слышать.
На этом можно вежливо распрощаться, но мать Лены отчего-то не торопится уходить, продолжая сверлить меня взглядом.
— Извините, я опаздываю…
— Красивое кольцо, — вдруг перебивает меня она. — Гарри Уинстон, если не ошибаюсь?
Я машинально сжимаю ладонь в кулак. Именно так написано на коробке, лежащей в моей сумке.
— Недешевая вещица для девушки из провинции, — продолжает мать Лены. — Едва ли ты купила ее со стипендии.
—Извините, но я не вижу смысла обсуждать свои украшения. И мне действительно пора.
С этими словами я предпринимаю попытку уйти, но следующие ее слова меня останавливает.
— Гарри Уинстон — любимый бренд моего мужа. За время нашей совместной жизни Борис подарил мне много его украшений. Компенсировал таким образом неумение любить. Послушай меня, Сона, ради твоего же собственного блага. Ты понятия не имеешь, какой на самом деле человек мой муж. Он раздавит любого неугодного и бровью не поведет. Ему чужды угрызения совести, а еще он очень жесток. Лучше беги от него, пока он не сломал твою жизнь. Говорю тебе, как мать девочки. Такого мужчину я бы своей дочери не пожелала.
Я вспыхиваю до корней волос. Как смеет эта предательница его оскорблять? Не умеет любить? Борис? Да он самый заботливый из людей!
— Вы не правы на его счет, — дрожащим от
