не сделаешь, кишка тонка, — повторяет Ваган с самодовольной ухмылкой. — Зато сделаю я… Давно было пора избавиться от этой суки, она нас рассорила!
С этими словами он наводит на меня ствол пистолета.
Я зажмуриваюсь, тихо пищу от ужаса:
— А-а-а…
Сухой звук выстрела буквально оглушает.
Мне страшно открыть глаза. Страшно что-либо почувствовать, ведь, по всему, Ваган должен был в меня попасть, он стоял совсем рядом.
Я готовлюсь ощутить страшную боль от пулевого ранения и… Не чувствую ее.
Слышу лишь какие-то булькающие звуки. Разжимаю глаза и вижу, как мужское тело валится на пол.
Ваган лежит с простреленным горлом, из раны хлещет темная, почти черная кровь. Его глаза вытаращены, они неживые.
— Барсег, ты убил его… — шепчу одними губами.
Поворачиваюсь к нему и наблюдаю за тем, как он сначала кивает мне, словно пытается сказать что-то типа: «Пожалуйста, милая, все для тебя». Но у него явно не хватает сил, чтобы произнести хоть слово, а потом он тоже валится на пол. Видно, его время закончилось.
Глава 53. В одной постели
Снежана
Я забываю, как дышать, когда вижу Барсега лежащим на полу.
— Нет…Не-е-ет! — громко кричу.
Как будто от силы моего крика что-то зависит.
Как будто он сейчас возьмет и очнется… Только потому, что мне так отчаянно это нужно.
Я подскакиваю с места, бросаюсь к нему, опускаюсь на пол.
— Милый, очнись! — прошу его, стирая со своих щек слезы.
Но глаза Барсега закрыты, лицо, кажется, еще больше опухло. Аллерген продолжает свое черное дело.
А еще Барсег хрипит. Страшно так! Натужно…
Звук кажется мне диким.
Очевидно, что он еле дышит, и я понятия не имею, как ему помочь. Я даже искусственное дыхание делать не умею. Ни разу в жизни не приходилось, только видела, как это делали в фильмах.
Я резко поднимаюсь, оглядываюсь по сторонам, вспоминая, где может быть мой телефон. Он был в сумочке, которую я, кажется, уронила в кабинете Барсега, когда увидела там Вагана. Да, он там!
Несусь туда со всех ног, спотыкаюсь о ковер и чуть не распластываюсь на ровном месте.
Чертовы шпильки! Зачем вообще я их надела? Дура, надеялась сразить Барсега красотой, а попала в такой переплет.
Сумочка находится быстро, лежит рядом с плащом, который Ваган с меня содрал.
Я хватаю ее, вытаскиваю телефон.
Звоню сразу в скорую. Вот только служба, которая всегда должна быть доступна, не отвечает. Очень быстро понимаю, что телефон вообще не работает.
— Да чтоб ты провалился! — кричу в бессильной злобе.
Сломался, что ли? От падения?
Неожиданно вижу на столе телефон Барсега, хватаю его.
Слава богу, не запаролен! Хоть где-то мне везет. Снова набираю номер скорой, и снова с тем же нулевым успехом. Ну не может же так быть, что оба телефона сломались одновременно.
В памяти взрывается воспоминание, что где-то должен быть стационарный телефон.
Я подхватываю с пола плащ, закутываюсь в него и бегу вниз, на автомате сжимая телефон Барсега в руках.
Судорожно ищу базу телефона внизу, но и здесь неудача. Нет ее!
Мне так жутко и страшно, что хочется кричать.
Снова поднимаюсь на второй этаж. Мне просто необходимо знать, как там Барсег, дышит ли еще? Сделать для него хоть что-то…
Когда я подбегаю к нему, он уже и не хрипит почти. Сипло, натужно дышит, кажется через раз.
Надо что-то срочно делать! Но бросить его страшно, что если умрет, пока я буду бегать за помощью? И кто мне тут поможет? Кто откроет дверь девице в плаще на полуголое тело и шпильках.
Я здесь никого не знаю…
А потом я вдруг вспоминаю, что, когда ехала сюда на такси, мельком видела, как к соседям через дом подъезжала скорая. Это воспоминание словно подводная лодка выныривает из ужасных образов, блуждающих в моей голове.
Скорая! Как я раньше не вспомнила!
Кстати, наверняка она была из платной клиники — больно крутая машина, государственные такими не бывают.
Может быть, она еще там? Боже, сделай так, чтобы она была там.
— Потерпи, милый! — я провожу холодными пальцами по волосам Барсега.
А потом срываюсь с места, бегу на улицу, к соседям, что есть сил.
Вижу во дворе скорую и чуть не плачу от облегчения.
Подлетаю к ней как раз в тот момент, когда врачи выходят из дома.
Складываю руки в молитвенном жесте и прошу:
— У человека анафилактический шок! Ему срочно нужна помощь, пожалуйста, спасите!
Дальше все как в тумане.
Я бегу обратно в дом, врачи с чемоданом — следом за мной.
Барсегу делают укол, потом искусственное дыхание.
Медики косятся на труп Вагана, пытаются куда-то дозвониться, но так же безуспешно, как еще недавно я. Потом снова продолжают вдыхать воздух в легкие моего любимого человека.
Я наблюдаю за тем, как его реанимируют и тихо плачу.
Молюсь про себя, прошу бога сохранить ему жизнь, ведь больше ни на что надежды нет.
И бог слышит!
Врачи обнадеживают фразой:
— Дышит сам, мы отвезем его в больницу. По пути вызовем полицию.
— Я поеду с вами! — тут же прошу.
***
Снежана
Это была жуткая ночь, полная диких событий.
Барсега забрали в больницу, а меня… Меня почти сразу забрали в полицию, где я не один час объясняла следователям, что же случилось этой ночью в особняке.
Благо, в плаще, надетом на красное белье, мне там сидеть не пришлось. Аня привезла мне джинсы и свитер, в полиции разрешили переодеться. Однако это не сделало сам процесс допроса хоть сколь-нибудь приятнее или короче.
Мне повезло… Или Барсегу повезло, тут как посмотреть.
Оказалось, что у Барсега было разрешение на оружие, из которого он стрелял. Это значилось в базе данных. А потом полицейские и вовсе убедились в том, кто именно был застрелен в том доме. Я ведь выложила им все про обвинения Вагана в нескольких изнасилованиях.
После того как они убедились, что был убит беглый заключенный, который к тому же проходит по делу об изнасиловании нескольких женщин, уже больше меня не мучили. Приняли версию о том, что это была самооборона, и что, если бы Барсег не выстрелил, Ваган убил бы меня. В доказательство моих слов сгодились бордовые синяки на моем затылке, оставленные его клешней.
Конечно, полицейские завтра явятся в больницу для разговора с Барсегом, и вся эта катавасия продолжится, а пока что
